"Матрена Распутина. Распутин. Почему? " - читать интересную книгу автора

но так говорили. А для деревни и этого достаточно.
Женщина, о которой пойдет речь, - Наталья Петнровна Степанова, хотя и
не считалась распутной, естенству не противилась.
Когда однажды ночью в дверь постучал бродяга и попросил поесть, она
пустила его не только к столу, но и в свою постель. К ее несчастью,
свидетельницей (верннее, слушательницей, потому что расположилась она под
окном) страстных воркований стала местная блюснтительница нравственности.
Она со всех ног бросилась к старосте - моему деду - и выложила все,
что видела, и, наверное, о чем преднставления не имела.
Старосте оставить без последствий такой донос нельзя было никак. По
дороге к избе Степановой он зашел за подмогой, для мирского суда нужны были
свидетели.
Не спрашивая, естественно, разрешения войти, дед распахнул дверь и
увидел вдовушку, развлекавшую госнтя самым интимным образом. Дед с
товарищами, поднстрекаемые жужжанием старухи, вытащили несчастную Женщину из
постели - бродяга под шумок убежал, - и доставили в дом священника - отца
Павла, где и посандили под замок.
Скоро вся деревня собралась у церкви, горячо обнсуждая, каким именно
способом наказать виновную.
И вот Наталья Петровна, под руки выведенная из дома двумя дюжими
мужиками, стоит у церкви, на позоре.
Решать надлежало священнику - отцу Павлу.
Приговор был таким: грешницу раздеть донага и вынпороть всей деревней.
А потом изгнать из общины.
Привели оседланную лошадь, руки женщины связанли веревкой, другой конец
которой привязали к седлу. Все собравшиеся, и мужчины и женщины, встали в
два ряда. Староста хлопнул лошадь ладонью по крупу. Жинвотное пустилось
медленным шагом между рядами сельнчан, вооружившихся кольями и плетьми.
Мой отец присутствовал при этом, хоть и не прининмал участия в кровавой
драме. Его приводило в ужас, что палачами стали друзья-соседи, даже его
собственнный отец. Я помню его лицо, когда он говорил: "И мой отец!.." Я уже
замечала, что между ними не было осонбой близости. Так вот, этот случай
перевернул взгляд сына на отца. Дело не в том, что бьют женщину. В руснских
деревнях это бывает очень часто и не считается преступным. Кто бьет - вот
что поразило отца. Они вынстроились, чтобы избить бедную женщину, чьим
единнственным грехом было то, что ее поймали за тем же, что делали и ее
судьи. Чей грех был тяжелее? И кто пернвым должен ударить, кто без греха?
Жертва потеряла сознание после первых ударов, и в конце концов лошадь
потащила впавшую в беспамятнство жертву прочь из деревни. Ряды палачей
распались.

Прервусь, потому что именно до этого места я слыншала историю от отца.
(Незадолго до его смерти.) О том, что сталось с Натальей несколько позже,
мне, со слов отца же, рассказала Дуня, но спустя время.
Мне было неловко и даже стыдно слушать историю молодой вдовы от отца,
ведь эта сторона жизни была от меня тогда совершенно скрыта. И я не
понимала, поченму вдруг он вспомнил об этом. Какая появилась в этом
надобность? Картина, обрисованная рассказчиком, так
ярко запечатлелась в моем мозгу, что не шла прочь, хотя я и гнала ее.
Она стала кошмаром моих снов.