"Элеонора Раткевич. Слушай, флейтист!" - читать интересную книгу автора

мучить, дай им только волю. Подобные мысли сводили с ума. Джой избегала
смотреть на Кена, ходила не подымая глаз. Именно потому, что посмотреть так
и тянуло.
Вдобавок Хасси пожелал, чтоб татуировку сделал ему именно Кен, а
поскольку тот твердо решил не отпускать от себя Джой ни на шаг, бедняжка
имела сомнительное удовольствие наблюдать, как гибкие пальцы Кена орудуют
над плечом Хасси, то бегло порхая, то внезапно застывая с нерешительно
поднятой иглой. Хасси молчал: издавать звуки во время почетной процедуры
неприлично. Он был еще очень молод, но Джой не трогала его молодость: она
сама вошла в совет клана, когда была еще моложе, а о Стэне и говорить
нечего. Страдания Хасси ее не волновали: как верно заметил Кен, охота пуще
неволи. Беспокоило ее бесстрастное лицо Кена.
- Знаешь, - сказала она ему после очередного визита Хасси, - все-таки
я иногда тебя боюсь.
У Кена даже руки опустились.
- Что ты, сердце мое, - растерянно произнес он. - Разве я тебя когда
обижу?
- Не в этом смысле. - Джой помотала головой; - Уж столько-то я
понимаю: если ты кого и пальцем не тронешь, так это Стэна и меня. Я другого
боюсь. Жалости в тебе нет. Милосердие есть, а жалости, сочувствия нет.
- Это точно, - зло улыбнулся Кен. - Я не могу сочувствовать в том,
чего сам не чувствую.
- Ты что, боли не чувствуешь?
- Давно уже. Ни здесь, - Кен показал на свое тело, потом приложил руку
к сердцу, - ни здесь. Давно уже отболело, теперь болеть нечему. Наверное, я
сошел с ума.
- Не знаю. А если бы, скажем, я тебя предала, обманула? Тоже не
больно?
- Я знаю, что ты этого не сделаешь, - серьезно ответил Кен.
- А вот возьму и умру, - пригрозила Джой. - Убьют. Тогда как?
- Пока я жив, ты временно бессмертна, - сообщил Кен в своей обычной
развеселой манере.
- Хвастун, - заметила Джой, рассеянно поигрывая разбросанными на столе
иглами. Внезапно одну из них она глубоко с размаху всадила в голое плечо
Кена и выдернула.
- Холодная, - пожаловался Кен. - Перестань дурачиться.
Он не только не вздрогнул, не только не моргнул - даже зрачки его не
шелохнулись, хотя должны были - в ответ на боль. Джой охнула. Глаза ее
потемнели.
- А ведь не врешь, - медленно, не веря себе, сказала она. - Тебе и
правда не больно.
И, всхлипнув, внезапно что есть силы обняла Кена и зарылась лицом в
его густые волосы.
- Ну что ты, детеныш? - пробормотал Кен, успокаивая ее.
- Ох, Кен. Это ужасно. Когда человеку уже не больно, это самое
страшное и есть. Ты не бойся, я тебя никогда не оставлю, ни за что.
- Логика у тебя, Хранитель, - хмыкнул Кен и прижал ее к себе покрепче.
- Мне тебя отчего-то очень жаль. Странно, да?
- Странно, - согласился Кен и губами стер с ее щеки слезу. - Но если
тебе так хочется, пожалуйста.