"Владимир Раугул. Сказки и былины" - читать интересную книгу автора

царства! Послам отказать не удобно, ну и пьют одну за другой. А Царь себе
под столом Ванькино варево выливает, да водички наливает. Думает, вот
захмелеют послы, тут то я из них все и вытяну. Да и к тому же, кто его знает
этого Ваньку, что он там в свой сказочный напиток помимо солярки налил.
Ну так много времени проходит. Вдруг один из послов на месте
подпрыгивает, и кричит, ой, чего это, мол, свет выключили?!
А второй ему посол в ответ:
- Ты, что дурак?! Свет еще два часа назад как выключили!
Ну, Царь видит, что свет то горит себе, и никто его не выключал.
Бросились слуги разбираться, да выяснили, что оба посла от Иванушкиного
"шампанского" ослепли совершенно. Только тот, что ослеп первым, думал, что
свет еще два часа назад выключили.
Ну, Иванушку, естественно, на кол.
А с послами то что делать? Обратно в Буссурманию слепыми отправлять?
Скандал! Да и послам как-то туда ехать тоже страшновато. Буссурманам то ведь
вообще пить строго настрого запрещается. Да и не поверит им никто, что они
от царского угощения ослепли! Скажут, что сами варили! А за это им обоим
головы снимут.
Ну, царь им и говорит, оставайтесь, мол, у нас, работу вам дадим.
Ну, остались буссурманы. Все сидели, работу ждали. Потом не выдержали,
пошли к царю. Обещал ты нам работу, говорят. Обещал, говорит, так дам.
Только у нас давно уже никто не работает, но руководители всегда требуются.
Будете вы у нас министрами живописи. Тот кто первый ослеп, тот будет Первым
министром, а тот кто второй - его заместителем! И смотрите, говорит, чтобы
все царство у меня было живописное! А если что найду не живописное, то обоим
глаза выколю!
Строг был Царь-батюшка, за что и снискал себе вечную народную любовь и
уважение. На том и сказке конец.

ИВАН-ДУРАК И ЖИВАЯ ВОДА

В беспредельном царстве, в беспримерном Государстве жил-был Царь, что
вполне естественно. Не могло Государство без Царя, а Царь не мог без
Государства. И был Царь не лучше и не хуже тех, что были до него. Ничего
нельзя было сказать про него хорошего, но и плохого тоже нельзя, правда
совсем по другой причине. Просто Царь не любил критику, настолько не любил,
что мог зашибить кого-нибудь под горячую руку.
Из всех дел государственных больше всего Царю нравился обед.
Стряпчие премного преуспели в этом вопросе. Поначалу были они неопытны
и подавали кушанья в чистом виде. Правду подавали отдельно, а ложь отдельно.
Первый царский стряпчий спросил у Царя-батюшки, хочет ли тот правды
откушать, или лжи. Царь решил правды откушать. Мерзкой на вкус оказалась
правда, и хоть и убеждал стряпчий, что полезна она для здоровья, а только от
плахи не спасся. Второй кулинар сделал выводы и подал ложь, умело
сервированную. Сладкой и вкусной показалась она Царю-батюшке, но потом он
так желудком мучался, что второй стряпчий кончил жизнь хуже первого. Новый
стряпчий ложь смешал вместе с правдою, да приправил все это пользой
государственной, и сделал блюдо, названное пропагандой. И стало оно с тех
пор любимым кушаньем, настолько любимым, что по всей стране было приказано
правду и ложь больше в чистом виде никогда не подавать.