"Владимир Раугул. Сказки и былины" - читать интересную книгу автора

- Ну... - замялся я.
- Это значит такой друг, который берет у тебя деньги и обратно не
отдает.
И с этими словами он нырнул в зеркало.
Я понял что свинским образом обманут. И не денег мне было жалко, а само
возмущение наглостью переполняло меня.
- Стой! - закричал я и ринулся за мерзавцем в зеркало.
Зеркало поглотило меня, ослепив сиянием падающей зеркальной воды. Вода
окатывала меня со всех сторон, превратив весь мир в отражение капель друг в
друге. Я закрыл глаза. Вода продолжала течь мне за шиворот. Открыв глаза я
обнаружил себя в душе. Вода в самом деле текла мне за шиворот.
"Так..., - подумал я, - теперь все должно встать на свои места."
Я вышел к зеркалу, но отражения своего там по-прежнему не увидел.
Впрочем, помимо отражения, теперь пропала и жена, которой нигде не было.
Посокрушавшись около минуты я подумал о том, что мое положение не так
уж плохо. Мало того, что у меня нет жены и я свободен как птица, но я также
еще невидим и неслышим для окружающих. Для того чтобы убедится в двух моих
последних предположениях, я вышел на улицу.
Вид мокрого до нитки, пьяного человека должен был обратить на себя
внимание, но в мою сторону абсолютно никто не смотрел. Я обозвал какого-то
интеллигента шляпой в очках, но не получил никакого ответа. Тут я решил
окончательно убедится в том, что меня никто не слышит и запел во всю глотку:
- Широка страна моя родная...
Ни какой реакции
- Много в ней лесов, полей и рек!
Абсолютно никакого интереса со стороны окружающих.
- Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!
Убедившись, что мне никто подпевать не будет, ибо меня никто совершенно
не слышит, я направился дальше по улицам города, невидимый, неслышимый и
неуязвимый.
В ларьке, в котором жирный продавец читал изобилующую бредовыми
откровениями газету, я, пользуясь своей невидимостью, взял бутылку водки.
Пойдя с ней несколько кварталов я уселся прямо на тротуаре напротив
милиционера и стал глушить водку из горла. Милиционер не обратил на меня ни
малейшего внимания. И понятно! Я же ведь был невидим! Вот, помнится, в
старые добрые времена, когда я был видим, так не только не мог бы пить
напротив ментов, но и даже трезвого они меня в вытрезвитель забирали. А
вытрезвитель, должен вам сказать, преотвратенейшее место. Это тебе не
гостиница для интуристов, прямо вам замечу, и обращение там самое что ни на
есть свинское.
Предаваясь этим неприятным воспоминаниям о прошлом я прикончил бутылку
и направился куда глаза глядят. Куда глаза у меня глядели я не знаю, но
ноги, каким-то образом, принесли меня к английскому посольству. Подойдя к
стене их буржуйского особняка я гневно мелом намалевал на ней самое страшное
ручательство, которое мне пришло в голову: "Янки - гоу хоум", после чего
прыгнул с набережной в воду жутко довольный собой.
Уже переплывая Москву Реку я вспомнил, что янки - это американцы, а не
англичане, но это было уже не важно и настроения мне не испортило.
Выбравшись к Красной Площади я проорал:
- Долой президента! Землю - крестьянам, фабрики - рабочим! - и что-то