"Энн Райс. Витторио-вампир ("Новые вампирские хроники" #3) " - читать интересную книгу автора

посещал Козимо во время приездов во Флоренцию по делам, однако никогда не
принимал участия в борьбе за власть.
Но меня отец стремился воспитывать как князя, хозяина, рыцаря, и мне
пришлось усваивать все манеры и ценности, приличествующие его сословию. В
тринадцать лет я уже прекрасно держался в седле в полном боевом вооружении
и мог на полном скаку пронзать копьем цель - чучело, набитое соломой. С
подобными заданиями я справлялся без всяких трудностей - они доставляли мне
не меньшее удовольствие, чем охота, состязания в плавании в горных ручьях
или конские скачки наперегонки с сельскими мальчишками. Так что я не имел
ничего против такого времяпрепровождения.
Однако во мне ощущалось некое раздвоение личности. Разум мой впитал в
себя все, чему учили во Флоренции превосходные преподаватели латыни,
греческого, философии и теологии. И в то же время меня чрезвычайно увлекали
пышные зрелища и игры городских мальчишек, мне нравилось принимать участие
в домашних спектаклях, и зачастую дядя поручал мне исполнять в них главные
роли. Я умел достойно изобразить библейского Исаака, предназначенного в
жертву послушным Авраамом, и с не меньшим успехом - обворожительного
архангела Гавриила, посещающего дом недоверчивого от природы святого Иосифа
и Девы Марии.
Я увлекался подобного рода занятиями наравне с книгами, лекциями в
кафедральных соборах, интерес которым возник у меня очень рано; я обожал
прекрасные вечера во флорентийском доме моего дяди; мне нравилось засыпать
под феерическую музыку великолепных оперных спектаклей. Меня приводили в
восторг упоительные звуки лютни и дикий грохот барабанов, поистине
волшебное мастерство канатоходцев, танцовщики в сверкающих нарядах,
резвившиеся не хуже акробатов, и голоса певцов, сливавшиеся в
упоительно-чарующей гармонии.
То было беззаботное детство. И в то же время мой мир отнюдь не был
изолированным - в том мальчишеском собратстве, к которому я принадлежал,
можно было встретить детей из беднейших семей Флоренции, сыновей торговцев,
сирот и учеников монастырских и городских школ. Именно так в те времена
предписывалось вести себя земельному властителю - не отделять себя от
простого люда.
Едва ли меня можно было назвать послушным ребенком. Наверное, мне
часто удавалось ускользать из дома - с такой же легкостью, как впоследствии
из замка, ибо слишком много сохранилось в памяти впечатлений о праздниках,
днях святых и процессиях во Флоренции, о том, как я смешивался с толпой или
со стороны наблюдал за прохождением торжественной процессии. Длинная
вереница ступавших очень медленно молчаливых людей с разукрашенными
хоругвями в честь святых и свечами в руках приводила меня в восхищение.
Да, должно быть, я был настоящим уличным сорванцом. Уверен в этом. Я
тайком сбегал из дома через кухню. Я подкупал слуг. Среди великого
множества моих друзей попадалось немало пройдох и пьяниц. Я ввязывался в
драки, а после удирал домой. Мы играли в мяч и дрались на городских
площадях, а священники разгоняли нас, пуская в ход прутья и угрозы. Но как
бы плохо или хорошо я ни поступал, в одном меня невозможно было упрекнуть -
в безнравственности.
С тех пор как шестнадцати лет от роду я навсегда покинул мир живых,
мне ни разу не довелось видеть улицу при свете дня, будь то во Флоренции
или в любом другом месте на земле. Правда, лучшие из них я все же повидал -