"Энн Райс. Лэшер ("Мэйфейрские ведьмы" #4) " - читать интересную книгу автора

Он одобрительно рассмеялся. Казалось, такой ответ пришелся ему по
вкусу.
- Рабочий интеллигент - это такой человек, которого меньше всего
заботит благосостояние среднего класса, - объяснил он. - Достаточно ли ясно
я выразился, чтобы меня могла понять девушка из высшего общества?
- Вполне. Ваш ответ чрезвычайно последователен и точен. Должна вам
заметить, что я терпеть не могу соглашательство в какой бы то ни было форме.
И снова он разразился мягким, обворожительным смехом.
- А как вы стали рабочим интеллигентом? - продолжала расспрашивать
Мона. - Не могла бы и я записаться в ваши ряды?
- Записаться, Мона, нельзя, - ответил он. - Чтобы стать рабочим
интеллигентом, надо родиться рабочим. Например, сыном пожарного,
сколотившего небольшое состояние. Рабочий интеллигент, если захочет, может
сам косить траву. Может самостоятельно мыть свою машину. Или сесть за руль
автофургона, несмотря на то что, по мнению окружающих, ему больше подошел бы
"мерседес". Рабочий интеллигент свободен в выборе своих занятий.
Господи, как он улыбнулся при этих словах! Безусловно, в них сквозила
ирония над самим собой, возможно даже несколько горькая. Но это было не
главное. В его взгляде она прочла, что одним своим видом доставляет ему
удовольствие. Ну конечно, в этом не могло быть сомнений. Она определенно
вызывала у него интерес, и только некоторая усталость и благовоспитанность
заставляли его держать себя в рамках.
- Ну что же, мне это кажется весьма привлекательным, - одобрительно
заключила она. - Любопытно только узнать: вы снимаете рубашку, когда косите
траву?
- Мона, сколько тебе лет? - игривым тоном осведомился он, склонив
голову набок. Его взгляд оставался по-прежнему совершенно невинным.
- Я же говорила, тринадцать, - простодушно бросила она в ответ.
Поднявшись на цыпочки, она быстро чмокнула его в щеку, своим порывом
заставив в очередной раз покраснеть. Он не мог не заметить очертания ее
груди, талии и бедер - всей фигуры в целом, откровенно угадывавшейся под
свободным розовым ситцевым платьем. Майкла тронуло такое проявление
внимания, но, несмотря на невинность, ее поцелуй пробудил в нем совершенно
иные чувства. Взгляд его на минуту словно остановился. Чуть придя в себя, он
сказал, что ему нужно выйти на воздух. Помнится, он что-то бормотал насчет
ночи на Марди-Гра и вспоминал, как в детстве, направляясь на карнавальное
шествие, каждый раз проходил мимо этого дома.
Хотя врачи продолжали пичкать Майкла всевозможными лекарствами, с
сердцем у него было все в порядке. Правда, время от времени он жаловался
Райену на легкие боли, и тот неустанно напоминал ему, что можно, а чего
нельзя делать. Однако в вопросе разрешений и запретов Мона предпочла
разобраться сама.
Она долго стояла возле бассейна, перебирая в памяти все подробности
давнего злосчастного происшествия: бегство Роуан, что-то вроде выкидыша,
кровавые следы, избитый Майкл в ледяной воде... Может быть, запах как-то
связан с прерванной беременностью? Мона поинтересовалась у Пирса, чувствует
ли он этот запах. Тот ответил, что нет, не чувствует. Тетя Беа тоже. Равно
как и Райен. Ладно, хватит ходить вокруг, выискивая всякие таинственные
явления! Вдруг в памяти Моны всплыло мрачное лицо тети Гиффорд в больничном
коридоре в ночь на Рождество. Тогда все думали, что Майкл не выживет.