"Патриция Райс. Ночные услады " - читать интересную книгу автора

Филиппа Сент-Обена и предприняла отчаянные попытки освободиться. Но он лишь
крепче обнял девушку за талию и прижал к себе еще теснее, так, что ее бедра
оказались напротив возбужденного символа его мужественности. Эльвина
неистово сопротивлялась, пытаясь увернуться от его поцелуев, но безуспешно.
Она вспомнила о кинжале, лишь когда Филипп чуть приподнял ее и прижал
животом к отвердевшему уплотнению у себя между ног. Теперь его намерения
стали для нее более чем очевидными.
Эльвину неплохо обучили обращаться с оружием, и она знала, как охладить
мужской пыл. Без кольчуги сэр Филипп представлял легкую мишень. Девушка
направила острие повыше того места, где заканчивались его наголенники. Ни о
чем не подозревающий Филипп прижал девушку еще теснее, и острие вошло ему в
бедро.
В раздраженном недоумении рыцарь опустил взгляд. Капля его крови упала
на покрытый соломой земляной пол. Филипп перевел взгляд на маленькую руку,
сжимавшую оружие, взглянул в серебристые глаза девицы и быстрым движением
вывернул ей кисть. Кинжал упал на солому.
- Никогда не поднимай нож на мужчину, маленькая злодейка, если не
собираешься использовать его по назначению.
Не удостоив несостоявшееся покушение более ни единым словом, Филипп
столь же внезапно прижал девушку к себе вновь и овладел ее ртом. Эльвина
снова уперлась ладонями ему в грудь.
Скорее в гневе, чем в страхе, она начала царапаться, пытаясь как можно
сильнее ударить Филиппа коленом в пах. До сих пор ни один из тех, на ком
Эльвине случалось испробовать свое оружие, не относился к ее угрозе с таким
демонстративным пренебрежением. Унизительное положение девушки усугублялось
еще и тем, что она сама пришла к нему. Впрочем, вспомнив о цели своего
визита, Эльвина взяла себя в руки: такой гнев совершенно неуместен.
В смятении она попыталась разобраться в тех чувствах, что вызывал в ней
мужчина, не желавший отпускать ее из своих цепких объятий.
Губы Эльвины почти послушно раскрылись, поддаваясь натиску губ Филиппа,
и в тот же миг его язык заполнил рот, мешая дышать. То ли от неожиданности,
то ли от недостатка воздуха или еще по какой-то причине голова ее
закружилась и тело стало почти невесомым и каким-то чужим. Эльвине казалось,
будто ее засасывает и уносит куда-то горячий поток и она вот-вот потонет в
этом бурном течении. Сжатые кулачки сами собой раскрылись, напряженные мышцы
расслабились, руки легли на его обнаженную грудь, широкую и мощную, покрытую
курчавыми жесткими волосками.
Тайные, полудремотные воспоминания о чем-то сладко-запретном охватили
ее, обдав жаром. Словно завороженная, Эльвина крепко сжала плечи Филиппа, с
жадностью вбирая в себя его язык, прижимаясь животом к его твердой
восставшей плоти.
При этом внезапном превращении холодной девственницы в страстную
искусительницу Филипп задохнулся от удивления и отстранил от себя Эльвину.
Окинув подозрительным взглядом свою нежданную гостью, ее встрепанные волосы,
бурно вздымающуюся грудь, он спросил:
- Кто ты, черт возьми, такая?
Вопрос, заданный на его родном языке, был скорее риторическим. Он не
ждал от нее ответа, а лишь хотел выиграть время, чтобы немного остыть.
- Эльвина, дочь Ферфакса. - Она обхватила себя руками и скромно
отвернулась, увидев, что Филипп поправляет наголенники.