"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

остановился и с истошным, обреченным каким-то криком отбросил ствол в
сторону - видно, патроны в обойме закончились.
"Ну, гад! Утомил". - Как только пистолет исчез в сугробе, Сарычев
перестал выписывать зигзаги и, наддав, начал быстро сокращать дистанцию, но
тут произошло нечто из ряда вон - Цыплаков вскрикнул и, смешно присев,
бросился под колеса проезжавшего КАМАЗа. Это было так неожиданно, что
водитель начал тормозить лишь после того, как раздался глухой удар и
тяжелогруженая машина несколько раз перевалилась колесами через депутатское
тело, сразу сделавшееся плоским, похожим на выпотрошенную камбалу...
"Лох ты чилийский, Александр Степанович! - расстроился майор, с горечью
глянув на истерзанный труп. - В войну, вишь, поиграть захотелось, дубина ты
стоеросовая! На психику надо было давить, на психику..." Больше делать здесь
было нечего, и, пожалев в душе водилу КАМАЗа, у которого головной боли
теперь будет выше крыши, Сарычев быстрым шагом направился к депутатской
тачке.
Стражи народного избранника мирно спали, мужественные лица их
подобрели, сломанные носы были конкретно красны. Сарычев из врожденного
человеколюбия запустил мотор, чтобы троица не задубела, взял сотовую трубу и
отчалил. На душе у него было муторно.
Следующим утром, еще затемно, он съехал с Выборгского шоссе налево, к
озерам, и, проплутав с полчаса, нашел все-таки спортивно-оздоровительный
комплекс "Незабудка". По причине зимы лодки томились на берегу под навесом,
на теннисном корте лежали сугробы, а функционировали, судя по всему, только
кабак, баня да многочисленные коттеджики, в которых так уютно морозной ночью
с ласкучей и умелой прелестницей. Дорога к ним была отлично накатана...
Покуда Сарычев скучал в засаде, показалось рыжевато-медное холодное
солнышко, освещая негреющими лучами пышные снежные шапки на елях. Лишь часам
к одиннадцати свято место для парковки постепенно стало заполняться.
Прибывавшие на "бомбах" и "мерсах" россияне неторопливо вылезали из машин, с
важностью лобызали друг друга и, сбиваясь в круг, приступали к общению. Пару
раз Сарычев включал "повтор" на депутатской трубке, но никто из новых
русских не реагировал, лишь грубый голос на другом конце линии в который уже
раз грозил: "Я вас..."
Наконец с ревом могучего мотора принеслось облако снежной пыли. Когда
оно рассеялось, майор от удивления аж присвистнул - на парковочной площадке
застыл чернильный "мерседес-купе", точь-в-точь как тот, непробиваемый по
ментовскому компьютеру, только с последней цифрой номера отличной на
единицу. Из него в окружении трех амбалов степенно вылез долговязый мужик в
роскошной ярко-желтой пропитке, и сейчас же присутствующие как-то
подобрались, сделались словно меньше ростом, сдулись. Те же, с которыми
обладатель канареечного прикида изволил облобызаться, гуськом последовали за
ним по узенькой, проложенной в снегу тропинке. Майор для проверки еще разок
нажал "повтор" и тут же довольно крякнул - на его глазах длинный полез в
карман, вытащил трубу и грозно предупредил: "Я вас..."
Минут десять спустя из дверей ресторана показались два халдея, они
рысью припустили к коттеджу Гнилого, волоча тяжеленную корзину - как пить
дать, со жратвой и бухалом. Вероятно, в связи с этим решение вопросов
несколько затянулось, так что лишь часам к трем машины начали разъезжаться.
Скоро только хабарики "Мальборо", мятые банки из-под джина да желтые пятна
мочи напоминали о бандитствующих россиянах.