"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

гортанными возгласами. Кроме Сарычева, происходящее, казалось, никого не
интересовало - за излишнее любопытство по нынешним-то временам можно и в
рожу получить.
- Бог в помощь, ребятки. - Майор встал и подошел поближе. - Только,
может быть, вам лучше подрочить?
- Тебя, русский, спрашивают, да? - Обиделись дети гор и сразу забыли
про девицу. Зато один, самый гордый, сразу вспомнил маму Сарычева, взмахнув
при этом растопыренной пятерней и отдав опорную ногу. Александр Степанович
больше разговаривать не стал - травмировал герою колено и взял на болевой
контроль кисть. Да только, похоже, перестарался - джигит заорал так, что
заложило уши, пришлось несколько ослабить хватку. В наставшей тишине майор
подмигнул девице:
- Давай, барышня, двигай.
- Спасибо вам. - На ближайшей остановке она выскользнула из вагона, а
Сарычев, улыбнувшись воспитуемому: "Молодец, хороший мальчик", - уселся на
свое место. Сквозь неплотно сомкнутые ресницы он видел, как возбужденные
джигиты о чем-то бурно переговариваются, энергично жестикулируют и
посматривают совсем недобро в его сторону. Было ясно, что продолжение
последует.
Наконец объявили остановку Сарычева, и он вышел из вагона, успев
отметить, что раненый джигит поехал дальше, видимо, зализывать раны, а трое
его кунаков продолжили поиск приключений на свои волосатые задницы.
Миновав пятак перед станцией метро, сплошь утыканный ларьками и
замерзшими коробейниками, майор пересек улицу и через пару минут оказался в
сквере, заснеженном и безлюдном. Скоро позади заскрипел снег, и,
обернувшись, Сарычев увидел джигитов. Они мчались на него молча, не расходуя
энергию в крике, в руке одного из них был "нож для выживания" -
тридцатисантиметровый клинок, как и положено, с пилой, точь-в-точь как у
мокрушника Рэмбо в одноименном блокбастере.
В то же мгновение майор понял, что с ним начинает происходить что-то
непонятное. Он вдруг ощутил себя длиннобородым седым старцем, одетым в
высокие усмяные сапоги и свободные штаны с широким поясом. Когда озверевший
горец наконец подбежал к нему и попытался ткнуть свиноколом в живот, Сарычев
удивительно легко уклонился и ударил его основанием ладони в лицо. Раздался
дикий вопль, только закричал не нападавший, а его застывшие от ужаса
товарищи. Какое-то время сыны гор безумными глазами смотрели на неподвижное
тело, затем синхронно развернулись и растворились в темноте. Майор пришел в
себя и тоже содрогнулся - он снес джигиту полчерепа. На снегу темнела кровь,
пахло бойней и бедой. "Чертовщина какая-то". - Так ничего и не поняв,
Сарычев оглянулся по сторонам и быстро пошел прочь.
Поднявшись домой, он разделся и, прежде чем пойти в ванную, просмотрел
АОН. Оказалось, что никому, кроме Петровича, до него дела не было. Майор тут
же набрал его номер и, когда трубку сняли, улыбнулся:
- Люся, привет. Ну где там Петрович?
На том конце линии долго стояла тишина, потом раздался сдавленный стон,
и безжизненный женский голос произнес:
- Саша, это я звонила. Игорь погиб.


Замначальника Калининского РУВД подполковника Гусева Сарычев знал