"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

уличного освещения. Массивный, из армированного бетона поставленный на века.
Парил струящийся ручьем тосол из расколотого картера весело бежало масло,
пахло вокруг бензином и бедой. Сарычев подошел ближе и сквозь покрытое
трещинами лобовое стекло глянул на водителя - тому действительно было тошно.


"Да, сильный нынче гололед". - Особо удивляться случившемуся Сарычев не
стал. Да и возиться с изувеченным крылом тоже. Купил банку "мовиля", щедро
закрасил покореженный металл и успокоился до лучших времен. Дома он с
полчаса лупил по мешку, основательно взмок и после душа почувствовал себя
голодным, как недобравший в рационе лесной санитар. Захотелось непременно
мяса, так что пришлось бежать в универсам, покупать солидный кусок свинины,
резать его тонкими ломтиками, солить, перчить и кидать на сильно разогретую
чугунную сковородку - всякие там "тефали" Сарычев не уважал.
Когда запахло жареным и на лангетах образовалась корочка, Александр
Степанович убавил огонь и, глотая слюни, стал ждать. Момент был самый
волнительный. Передержишь - мясо будет жестким, как подметка, поторопишься -
придется есть сырое. Однако на этот раз свинина получилась как надо -
снаружи хрустящая, а внутри нежная, истекающая соком. Убрав полную
сковородку, Сарычев слегка осоловел. Минут десять он сидел неподвижно, как
обожравшийся удав, потом помыл посуду и отправился бриться по второму разу -
щетина у него росла буйно, и уже к вечеру на щеках всегда появлялся
синевато-черный отлив.
Потом Александр Степанович отпарил брюки от своего выходного, еще
свадебного костюма, смазал гуталином чешские туфли фирмы "Ботас", оделся и
глянул в зеркало. На него смотрел широкоплечий усатый дядька с благородной
сединой в густой черной шевелюре. "Тоже мне, гангстер средней руки". -
Александр Степанович состроил отражению рожу и, надев пальто из кожи
монгольских коров, пошел заводить остывшую уже машину.
А на улице все мела метель. Власти, тоже разгулявшись, решили объявить
войну стихии, потому Сарычев, долго лавируя среди уборочной техники, приехал
к Маше с некоторым опозданием. И не в добрый час - весь проезд возле дома
был заставлен машинами, так что пришлось запарковать "семака" раком, то есть
носом к парадной. Кое-как заперев машину, он вбежал наверх, перевел дыхание
и позвонил.
- Привет. - Маша была в черном облегающем платье, на шее нитка жемчуга,
волосы уложены в замысловатую прическу. - Уже одеваюсь.
Майор молча наблюдал, как она положила в сумку пакет с черными
"лодочками" и принялась надевать высокие, теплые сапожки. Ступни у нее были
маленькие, как у девочки, весьма аппетитные, весьма...
Внизу их ждал неприятный сюрприз - выезд "семерке" загородил
"мерседес", стоявший с работающим двигателем на проезжей части. Сарычев снял
машину с сигнализации, посадил Машу и резко газанул, надеясь, что водитель
иномарки вникнет, оценит ситуацию и даст "семерке" выехать. Но тот не
двинулся с места, и майор понял, что его пытаются достать.
- Из машины не выходи, что бы ни случилось, - небрежно сказал он Маше,
вылез и, приблизившись к водительской дверце "мерса", громко и вежливо
попросил:
- А не будете вы так любезны...
Водила в "мерсе" любезен не был - ответом Сарычева не удостоил. Тогда