"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

в музее - стены были увешаны картинами в золоченых рамах, в углу возвышалась
огромная, в рост человека, малахитовая ваза. У просторной кровати с
балдахином висел роскошный персидский ковер, узор которого был неразличим
из-за навешенного холодного оружия. На фоне всего этого великолепия новый
знакомый аспиранта смотрелся весьма экзотично - худой и жилистый, с густой
черной шерстью, выпиравшей из-за ворота рубахи.
- Давай знакомиться, генацвале. - Посмотрев на Титова так, будто увидел
впервые, он протянул ему руку в наколотых перстнях. - Я вора.

Депутат ЗАКСа Алексей Михайлович Цыплаков был степенным государственным
мужем с благородной проседью на висках и трудовым прошлым своим гордился
чрезвычайно. А начиналось оно давно, на колхозном рынке. Тогда, сдирая с
черных при разгрузке фур по полтиннику за ящик, водитель электротележки Леха
Жареный о политической карьере и не помышлял. Не очень-то она волновала его
и после, когда, заслав солидные "влазные", удалось выдвинуться в
главнокомандующие цветочным филиалом.
Странное тогда было время. Страна, прикрывая голый зад, незыблемо шла к
победе коммунизма, по ящику каждый день гоняли сериал с орденоносным половым
гигантом, а продавать символ революционного процесса - гвоздику
ремонтантную - строителям коммунизма не дозволялось категорически(1).
1 Гвоздикой ремонтантной, суть обычной, привычной всем гвоздикой,
разрешалось торговать только предприятиям госторговли.

Помнится, не растерялся тогда Алексей Михайлович. Тонко чувствуя момент
и горячо одобряя в душе мудрую политику партии, навел коны с магазином
"Цветы", произведя также коренные изменения в многочисленных рядах
цыгано-молдаванских тружениц. Довольно, милые, шастать вам на Пискаревский
мемориал и, засылая червонец менту, чтоб отвалил в сторону, таскать букеты у
статуи Матери-родины! Доколе бегать вам к крематорию и, унижаясь перед
Петькой Хмырем, скупать у него паршивую, почерневшую от жары гвоздику,
которую он, паскуда, успел заграбастать с уходящего в печь гроба! Вот вам
качественный, дешевый товар, хватит всем, и поскорее вливайтесь в мировой
революционный процесс, недаром же в пролетарской песне поется: "Красная
гвоздика - наш цветок!"
Влились с энтузиазмом. Забурел тогда Алексей Михайлович, личное авто
купил и, поставив дело на широкую ногу, забыл, что высшее благо - это
чувство меры. Как известно, жадность порождает бедность, и полгода не
прошло, как захомутал его местный ОБХСС. Суровые дядьки с влажным блеском в
глазах, напугав вначале до смерти, затем вдруг резко подобрели, и Алексей
Михайлович по первости решил, что им просто хочется в лапу. Но те денег не
взяли, предложили Цыплакову два пути: в стукачи или на зону. Делать нечего.
Подписав гнусную бумажонку, Алексей Михайлович "сел на клейстер", да еще как
плотно. Кликуху ему дали Дятлов, и с тех пор никто его не щемил, более того,
когда вышел у него конфуз с "зелеными знаками", менты по-отечески помогли,
отмазали - уж больно стучал он громко и качественно. В то же самое время
случай свел Цыплакова со злостным хулиганом Василием Карнауховым. Тот только
что откинулся с зоны и, шатаясь бесцельно по городу трех революций, зашел за
бригадирскую будку поссать. За удаль и молодечество был он тут же принят на
должность уборщика и вскоре оказанное высокое доверие оправдал. Мастерски,
по наводке Цыплакова, "давал наркоз" рихтовочным молотком тому, кто торговал