"Владимир Лукьянович Разумневич. Веснушки - от хорошего настроения" - читать интересную книгу автора

вот он, Стасик, весь состоит из своего необыкновенного характера, который
почему-то не могут терпеть Наталья Ивановна и девчонки. И наверное, никакими
силами не переделать его. Потому и отчаиваются люди: "Такой уж у него
характер!"
Стасик вздыхает и поднимается с кровати. Осторожно, на цыпочках, чтобы
не разбудить соседа Петю, пробирается к тумбочке. Что-то ищет в темноте.
Находит. В руках у него рогатка, боевая, испытанная, видавшая виды рогатка,
которой цены нет.
"Увидит Наталья Ивановна - отнимет, - предполагает Стасик. - А она мне
и на новом месте пригодится".
Он сует рогатку за пазуху, под майку, и снова лезет под одеяло. Но
уснуть не может. Он затыкает уши пальцами - ему кажется, что это храп Мирона
мешает успокоиться. Бесполезно. Тревожные мысли так и лезут в голову.
Пытаясь отогнать, унять эти ненужные мысли, Стасик начинает считать до ста,
потом до двухсот. Но и это не помогает. Перед глазами одна за другой встают
картины минувшего дня, который принес Стасику столько плохого и страшного,
сколько не приносил еще ни один день в жизни.
А ведь начинался-то он, этот злополучный день, очень даже хорошо. Так,
как и должен начинаться всякий день рождения - с веселого настроения, с
физзарядки под музыку, с "заграничного" письма, которое направил он своей
однокласснице Томе Асеевой и от которого, по сути дела, пошли потом главные
неприятности...


Глава II

"Томе Асеевой лично - послание заграничное"

После завтрака Тома Асеева спешила из столовой в свою комнату. Белые
валенки прыгали сразу через две ступеньки, а косички вздрагивали, как
мышиные хвостики.
Следом за Томой вприпрыжку мчались ее соседки по комнате - длинноногая,
юркая Женя Окунева и толстушка Галя Агишина.
Собственно, бежать на верхний этаж нужно было одной Томе - она забыла в
комнате портфель. Но подружки не могли оставить Тому одну. Куда Тома - туда
и они. Как цыплята за клушкой. На бегу тараторили о разных пустяках.
Наверное, всему интернату был слышен их звонкий щебет.
Стасик Комов крикнул им вдогонку:
- Вас бы на птичий базар! Сороки-болтушки!
- Сам не лучше, - обернувшись, Женя Окунева показала ему язык. - Минуты
прожить не можешь без дурацких шуток. Настоящий попугай.
- Я - попугай, а ты, Окунева, не окунь, а тощая килька, - съязвил
Стасик.
Но девочки уже не слышали - скрылись за поворотом лестницы.
Стасик презрительно скривил губы: "Ну и пусть!" Хотя, если честно
говорить, ему очень хотелось позлить девчонок, дернуть за косу Томку Асееву.
Смешные у нее косички - так бы и дергал каждую перемену. А можно еще к ее
спине бумажного чертика приколоть. Вот смеху-то будет! Ничего, он еще успеет
отомстить Томе - будет знать, как смеяться над Стасиком! Подумаешь, если у
нее в дневнике одни пятерки, так можно командовать мальчишками направо и