"Альберт Родионов. Серое небо асфальта " - читать интересную книгу автора

теперь они знают все!


ГЛАВА 4

Их много, их восемь, а это - сила! Приятно идти по городу ввосьмером...
много лучше, безопаснее, чем в кольчуге; знать бы еще, как в ней ходится;
скорее всего - не легко, а тут - легко, весело, уверенно, надежно. Восемь
безбашенных - от количества, порой заменяющего качество, юнцов - сила -
темная ли, светлая, смотря куда направить. По стенкам жмутся трусливые
сорокапятилетние мужчины, старушки сторонятся из боязни, что толкнут,
девчонки обходят стороной, чтобы не дай бог...
Их восемь и им весело... но в тоже время скучно, скучно - просто идти и
кайфовать оттого, что ты, видите ли, - сила! Ее бы применить где-то,
силушку, коли так настойчиво лезет наружу из под ворота фланелевой
застиранной рубашки; или без драки, но чтобы этакое, необычное, не надоевшее
еще, взрослое! Может, - женщина? Да, пожалуй, она - свободная от
предрассудков, условностей, доступная! Не проститутка! если так бывает? тем
более денег столько нет, да и жалко на это тратить, даже если бы были, ведь
не пятьдесят же, чтобы за деньги; вон, в зеркале витрины, - довольно
симпатичная физия, широкие мускулистые плечи, руки. Под клетчатой фланелью -
живот кубиками, как у черепашки - нинзя, девчонки, когда ты без толпы,
заглядываются! Нет, деньги лучше потратить на что-нибудь другое!

Темнеет... Мрачные, в свете редких фонарей фигуры движутся бесцельно, с
одной лишь целью - найти цель. Их путь лежит в сторону давно уставшей от
ожидания стройки, настолько давно, что все недостроенное ранее, приходится
вновь отстраивать и, не достроив, замораживать! Но стройматериалы не мясо,
холод не спасает, и бетон крошится, арматура ржавеет, кирпич становится
опять глиной или вообще исчезает в бездонных прорехах общества... (пардон,
слишком обще), в бездонных карманах избранных (вот, избранных... кажется,
удачно). Сторожа - там не зря! Вдруг, кто-то захочет, что-нибудь купить...
все равно пропадет; почти даром можно купить у сторожа... или украсть, если
плохо лежит, а лежит очень плохо, настолько, что не украсть - грех! Компанию
подростков совершенно не беспокоит вопрос экспроприации брошенного, забытого
бездарным государством; житейские - мудрость и рачительность от них
далеки... пока, и, слава Богу, вот приключений бы... И провидение ведет...
Дверь сторожевого балка скрипит... в свете открывшейся двери - женский
силуэт. Силуэт скользит внутрь... радостный возглас... какая-то возня...
Удар тяжелого стекла о дерево, возбужденный разговор и звяк соприкоснувшихся
стаканов...
Шестнадцать глаз, обшаривая друг друга, вопрошают: не то ли это, не
долгожданная ли история спешит навстречу... автору, читателю, им, наконец!
Конечно же, им, они ведь там, а мы здесь, мы не в счет, а они... думают,
взъерошились, в их возрасте уже понятно, зачем поздно вечером женщина идет
на стройку. Нет, не дочь, не жена принесли ужин, кто рискнет в такую пору, и
вообще... ужин всегда с собой, и к ужину, тоже... тем более звук
столкнувшегося лбом стекла...
Шестнадцать глаз лезут к единственному грязному окошку и теснятся,
толкаясь щеками, скулами, висками...