"Израель Регардье. Древо Жизни " - читать интересную книгу автора

обычного центра сознания. Во втором же она находится ниже его, вследствие
чего усыпленное сознание становится уязвимым для проникновения в него
бесчисленных орд бесконтрольных подсознательных импульсов.

Аналогичная идея находит свое применение и в сравнении медиума и мага.
Медиум впадает в негативный транс, в результате чего центр его сознания
уходит вниз, в точку, которую мы можем назвать Нефеш. Маг же, напротив, и с
умственной, и с духовной точки зрения, сохраняет повышенную активность, и,
хотя он также стремится в духовном трансе удерживать логические мыслительные
процессы во временном бездействии, его метод состоит в том, чтобы
возвыситься над ними, открыть себя для телестических лучей высшего "я", а не
бессистемно опускаться в присущую Нефешу грязь и слизь. Вот в этом и состоит
единственное и главное различие. Развитие магической Воли и последующее
возвеличивание Души составляют смысл техники магии. Спиритический же транс

есть не более и не менее чем неестественное впадение в инерцию, в
сознание животного. В состоянии отрицательного пассивного транса индивидуум
отрекается от всего человеческого и божественного и становится, словно
животное, подвластным любым демоническим навязчивым идеям. Отказ от
рационального эго у мага происходит исключительно ради достижения духовного
совершенства, а не для того, чтобы впасть в безмолвие инстинктивного
растительного существования. Именно поэтому магия ни в одном из своих
проявлений не имеет ничего общего с пассивным медиумизмом.

Прежде чем перейти к раскрытию фундаментальных принципов магии, я
считаю необходимым раскрыть свою позицию относительно источников
теоретической философии, лежащих в основе моей трактовки ее техники.
Читателям станет вполне очевидным, что я глубоко обязан теософии.
Значительная часть магических практик основывается на практической каббале
еврейских философов и священной теургии египтян. Отдельные фрагменты были
взяты из нескольких источников, и, таким образом, я многим обязан как
мыслителям древности, так и современным, что я с нескрываемой радостью
подтверждаю.

Что касается теософии, то, я думаю, с моей стороны будет честным
признать, несмотря на уничижительные замечания, сделанные по поводу
поведения некоторых теософов, что в отношении к Блаватской я не испытываю
ничего, кроме уважения и восхищения в высшей степени. Со многим из
философской суперструктуры, раскрытой в "Тайной доктрине", я считаю себя
обязанным безмолвно согласиться и с полным сердцем принять. Моя собственная
концепция магической философии обязана в том своем малом, что составляет ее
последовательность и ясность, работам в области сравнительной религии и
философии, взятым мною от Блаватской. И все же мое отношение к ее трудам
нельзя назвать иначе как эклектичным, ибо что-то я принимаю, что-то
отвергаю, вследствие чего из оставшегося формируется последовательная
синтетическая система, радующая мой ум и удовлетворяющая мою душу.

В целом учение Блаватской таково, что какие-то из его ответвлений я не
могу принять; есть вещи, которые вызывают во мне внутреннее недовольство и
отвращение. Однако есть многое, с чем я полностью соглашаюсь, чем я был бы