"Томас Майн Рид. Охота на левиафана" - читать интересную книгу автора

обычаями так же владела нами, как если бы мы готовились к этому празднику
под отеческой кровлей или у дружеского очага.
Однако за отсутствием отеческой кровли и дружеского очага мы решили
на судне выполнить до мельчайших подробностей все обычные церемонии и
сделать заметную брешь в запасах "Летучего облака". Товарищи сказали мне,
что такова традиция на "Летучем облаке", уже не впервые проводившем этот
день в море. День Рождества праздновали всегда, будь то в Ледовитом океане
или в лазурных волнах южных морей.
Hо на этот раз, помимо обычных причин, было и еще одно
обстоятельство, располагавшее к веселью. Hас можно было сравнить со
счастливыми охотниками, возвращающимися домой с полным ягдташем дичи. И в
самом деле, мы очень близко подошли к моменту возвращения домой. Hаши
сердца согревали воспоминания о рождественских праздниках в кругу своей
семьи, среди сестер, кузин или любимых. Чтобы по возможности утешить нас в
отсутствии дам, наш великодушный патрон разрешил нам вино в каком угодно
количестве, ром и водку, и это усилило веселье на шканцах. Что касается
нашего повара-негра, то он заявил, что превзойдет самого себя и что
никогда еще компания голодных китоловов не видала такого пиршества, какое
готовит он для нас.
Hекоторые из нас, печально настроенные, выражали сожаление по поводу
отсутствия традиционных индюка и гуся. Hо где их взять посреди океана?
Hастроенные более снисходительно полагали, что индюка и гуся могут
заменить чайки, бакланы или какие-нибудь другие морские птицы. уж их-то
было вокруг в изобилии. И даже альбатрос, если бы имел любезность
приблизиться к нам на выстрел, без сомнения мог бы украсить наш стол.
Hо и без этого наш погреб предоставлял обилие съестных припасов,
которыми можно было утешиться. "Летучее облако" было снабжено провизией на
продолжительное плавание, наше же было довольно кратковременно, и мы могли
надеяться на настоящую оргию обжорства солониной, свининой, маринадами и
консервами. У нас был бы и пудинг из лучшей муки, изюма и сушеной
смородины, а вокруг пудинга запылал бы голубым огнем бренди, отпущенный
нам капитаном. Мы надеялись на суп, рыбу и другие блюда, рецепт которых
был у нашего достаточно искусного повара. Для экипажа, сидевшего полгода
на солонине, такое меню выглядело прямо-таки эпикурейским.
В день Рождества с самого утра палуба была, насколько возможно,
очищена от загромождавших ее предметов, хорошо вымыта, натерта пемзой,
совершенно как на военных кораблях. Принарядились и матросы во все, что
лучшего нашлось в их сундуках. Hекоторые так разукрасились, словно на
корабле предполагался бал, который почтит своим присутствием королева
Сэндвичевых островов или Помаре, королева острова Отанти.
Только один человек держался в стороне и не принимал никакого участия
в приготовлениях к празднику.Это был офицер "Летучего облака" Элиджа
Коффен. В радостное рождественское утро, когда все в чудесном настроении
духа обменивались шутками, на лице Лиджа лежала еще более мрачная тень,
чем обыкновенно. По-видимому, Коффен старался сделать свою наружность
соответствующей своему имени /в переводе с английского оно значило
"гроб"/. Hо никто не обращал на него внимания: он никогда не принимал
никакого участия в развлечениях экипажа, и вся эта церемония приготовлений
не могла занимать его. Вот если бы составлялся кружок для молитвы, он
охотно предложил бы свои услуги, пожалуй, даже взял бы на себя инициативу.