"Майн Рид. Изгнаннинки в лесу (вестерн)" - читать интересную книгу автора

маисом.
- Мы не будем голодать эту ночь! - воскликнул он. - Если к остаткам
нашего сушеного мяса прибавить все это, ужин выйдет прекрасный. - И Гуапо
быстро вышел из хижины, чтобы рассказать всем о своей находке.
Было холодно, так как местность лежала очень высоко, поэтому донна
Исидора с детьми вошла в хижину; Гуапо же и дон Пабло отправились поискать
какого-нибудь топлива, чтобы развести огонь. Нигде не было видно ни
малейшего кустика, поэтому начали собирать сухой навоз коров, который, как
мы говорили, и представляет собой обычное топливо индейцев этих мест.
Вдруг Гуапо быстро выпрямился с криком ужаса: послышался рев быка, а быки
пуны считаются самыми свирепыми изо всех. С горящими глазами, опущенной
головой и выставленными вперед рогами животное со всех ног бежало прямо на
них.
В испанских владениях в Америке быки вообще отличаются большей
дикостью и свирепостью, чем в каком бы то ни было другом месте земного
шара. Именно из них выбирают животных для боев. И свирепость этой породы
еще более усилилась оттого, что для ее размножения берут обычно быков,
побывавших уже на арене и ярость которых, следовательно, доведена до
высшей степени. К тому же вакеро, то есть испано-американские пастухи,
обходятся так жестоко со своими стадами, что животные почти дичают; даже
коровы часто бывают у них так опасны, что их пасут не иначе, как сидя на
хорошей лошади. Впрочем, замечаются разные оттенки в степени свирепости
быков этих стран; в льяносах Венесуэлы и пампасах Буэнос-Айреса они
значительно менее злы, чем в пунах. Быки пуны самые ужасные; завидя
человека, они всегда с яростью бросаются на него, и много пеших индейцев,
застигнутых этими животными, пали жертвами трагической встречи.
Гуапо и дон Пабло не имели даже простой палки для защиты; они
оставили свое оружие и ножи в хижине и были теперь слишком далеко от нее,
чтобы можно было добежать туда раньше, чем бык настигнет их. Что было
делать при такой опасности? Ярость животного, казалось, усиливалась с
каждым скачком; рев его становился все ужаснее. Он был уже не более чем в
тридцати шагах от дона Пабло, как вдруг внезапная мысль мелькнула
одновременно в голове как Гуапо, так и его господина. Оба мгновенно сняли
с себя пончо и, держа их наготове, как это делают матадоры, стояли
неподвижно, ожидая, когда животное приблизится настолько, чтобы можно было
накинуть пончо ему на голову. А потом, пока бык будет сбрасывать с себя
плащ, надо было бежать как можно скорее к соседней скале и вскарабкаться
на нее.
Дон Пабло, на которого летел бык, привлеченный, вероятно, более ярким
цветом его пончо, выполнил свой маневр с замечательной ловкостью и без
труда достиг скалы, вслед за ним прибежал и Гуапо. Но каков был ужас,
когда, повернувшись к долине, дон Пабло увидел свою жену и детей. Они
услышали крик Гуапо, вышли из хижины, чтобы узнать, в чем дело, и теперь
были уже довольно далеко от нее. Увидя быка, донна Исидора с детьми
бросилась к жилищу и успела добежать до двери. Но вход в хижину был так
неудобен, что невозможно было пройти быстро.
- Боже, помоги им! - воскликнул дон Пабло.
Между тем еще более рассвирепевшее животное сбросило наконец с себя
накинутое пончо и устремилось к женщине, которая в эту минуту старалась
протолкнуть детей в хижину. Казалось, ничто не могло спасти ее. Но