"Майн Рид. Охотник на тигров (fb2)" - читать интересную книгу автора (Рид Майн)

Глава XXII. ВЗЯТИЕ ГАСИЕНДЫ САН-КАРЛОС

Побывав на могиле отца, дон Рафаэль принялся обдумывать план предстоящей экспедиции. Предполагая, что борьба с разбойничьей шайкой Аройо будет трудная, ввиду довольно внушительной численности этой шайки, полковник решил взять с собой и поручика Верегуи, а командование крепостью Дель-Валле сдать надежному старшему сержанту. Когда это было сделано, он вместе со своим помощником во главе конного отряда двинулся к гасиенде Сан-Карлос. Отряд состоял из сотни самых храбрых и испытанных солдат. За ним следовал небольшой обоз с мортирой и боевыми припасами. Вперед было отправлено десяток разведчиков.

Дорогою поручик делал своему командиру подробный доклад обо всем, что происходило в Дель-Валле во время продолжительного отсутствия полковника. Занятый собственными мыслями, дон Рафаэль слушал этот доклад, как говорится, только вполслуха. Лишь когда отряд подъехал к реке Остуте, полковник встряхнулся, отстраняя личные интересы.

Подозвав к себе слугу из гасиенды Сан-Карлос, следовавшего непосредственно за ним на муле, дон Рафаэль спросил его:

— Не знаешь ли ты, друг, дороги, по которой можно было бы подойти к гасиенде с задней стороны?

— Знаю, сеньор полковник, — ответил слуга. — Когда мы переправимся на ту сторону реки, я укажу тропинку, ведущую к задним воротам гасиенды.

— Отлично! По этой тропинке мы потихоньку и подъедем, чтобы захватить врасплох всю разбойничью шайку, — проговорил полковник и приказал отряду направиться к переправе.

Указанная слугою тропинка шла по лесу и огибала пригорок, на котором находилась гасиенда. Осторожно подвигаясь по этой тропинке и опасаясь засады, отряд чутко прислушивался к малейшему шороху и держал наготове ружья. В одном месте тропинка разветвлялась, и слуга сказал, что если отряд разделится на партии, каждая из которых направится по отдельной тропинке, то можно будет окружить гасиенду сразу со всех сторон.

Дон Рафаэль воспользовался этим дельным советом и разделил отряд на четыре группы, из которых три под командой поручика Верегуи и двух старших сержантов должны были идти к задним воротам гасиенды и к ее боковым сторонам, а с четвертой, главной, он хотел лично напасть с фронта. Мортиру он оставил при себе, солдатам же раздал ручные гранаты.

Заметив приближение к гасиенде неприятельской конницы, расставленные на стенах часовые забили тревогу. Раздалась чья-то команда, вслед за которой со стен и вышки гасиенды началась беспорядочная ружейная стрельба. В ответ на это осаждающие стали бросать гранаты, а дон Рафаэль, приблизившись к главным воротам, открыл огонь из мортиры. Первым же выстрелом одно крыло ворот было разбито в щепы.

В то же время с трех других сторон во двор гасиенды полетели гранаты, которые при ударе о землю тут же с треском взрывались. Испуганные лошади осажденных стали срываться с привязей и метаться по двору, производя страшную сумятицу среди совершенно растерявшихся разбойников.

Следующим выстрелом из мортиры было разбито другое крыло ворот, а третьим они были разрушены полностью и с треском рухнули. Через их обломки первым перескочил с обнаженной саблей в руке полковник Трэс-Виллас, а за ним и его отряд.

— Где Аройо и Бокардо?! — крикнул полковник, врезываясь в толпу разбойников и рубя их направо и налево. — За мной, друзья! Пленных не брать! Бейте всех без пощады, — скомандовал он своим солдатам.

В это время с тыловой стороны ворвался Верегуи со своим отрядом, что произвело еще большую сумятицу среди осажденных.

— Где же Аройо и Бокардо?! — продолжал кричать полковник Трэс-Виллас, тщетно отыскивавший глазами разбойничьего вождя и его помощника.

Между тем, они оба еще раньше незаметно скрылись из гасиенды в поисках бежавшей Марианиты.

— Полковник, — сказал поручик Верегуи, подскакав к своему командиру после того, как все находившиеся на дворе разбойники были перебиты, — главари этих трусов, не сумевших без них даже и защищаться, наверное засели в доме. Не выкурить ли их оттуда дымком?

— Значит, вы предлагаете поджечь дом? — спросил дон Рафаэль.

— Да, это был бы самый лучший способ… — продолжал было поручик, но слуга, который из этой гасиенды бегал за помощью к дону Рафаэлю и находившийся в эту минуту здесь, услышал предложение поручика и закричал умоляющим голосом:

— Ради Самого Господа Бога, не позволяйте делать этого, сеньор полковник! Ведь там находится наш бедный хозяин и, быть может, несколько слуг.

— Этот человек прав, — поспешил сказать дон Рафаэль. — Хорошо, что он напомнил то, о чем мы сгоряча совершенно забыли. Прошу вас, поручик, прекратить дальнейшие наступательные действия и заняться охраною гасиенды… Затем поищите дона Фернандо и окажите ему помощь. Он, вероятно, нуждается в ней.

— А вы сами опять покидаете нас, полковник? — спросил Верегуи.

— Ненадолго. Я отправляюсь на поиски доньи Марианиты и главных злодеев.

Взяв с собою пяток людей, дон Рафаэль поспешно выехал из гасиенды по направлению к лесу.

Едва он успел скрыться из виду, как один из часовых, расставленных поручиком Верегуи вокруг гасиенды, доложил ему о приходе к гасиенде двух людей, желавших видеть полковника. Поручик велел их впустить и вскоре увидел перед собою Гаспара и Цапотэ. Они так запыхались от поспешной ходьбы, что едва были в состоянии говорить.

— А, это опять вы! — воскликнул Верегуи, сразу узнав их. — С какой стати вас принесло еще сюда?

— Простите, сеньор, но ведь я уже докладывал вам, что у меня есть важное поручение к сеньору дону Рафаэлю, — взволнованно ответил Гаспар. — Я никак не могу увидеть его. В гасиенде Дель-Валле мы заснули, и нас не разбудили, когда туда приезжал сеньор дон Рафаэль. А потом, когда мы проснулись, оказалось, что он уже отправился сюда. Ну, и мы за ним… Ведь у меня спешное поручение… Приказано как можно скорее…

— Ну, ты и здесь не найдешь полковника! — прервал поручик. — Он только что уехал.

— Ах ты, Господи! — чуть не со слезами воскликнул Гаспар. — Никак я не могу поймать!.. А не можете ли вы, сеньор, сказать мне, куда отправился сеньор полковник?

Верегуи сообщил, куда направился дон Рафаэль, и гонцы бегом пустились по его следам.

Таинственные события, разыгравшиеся в заколдованном озере, имели, между тем, продолжение. Косталь, опомнившись от испуга и удивления, вызванных неожиданным выстрелом по нему, разглядел на берегу нескольких гверильясов. Очевидно, они находились в разъезде и, увидев в озере индейца, опасно ранившего их товарища, захотели отомстить ему.

Косталь понял, что спасся только чудом, и, следуя примеру негра, присел в густом камыше. Но гверильясы догадались, куда он вдруг скрылся, и направили своих лошадей тоже в камыши. Но тут случилась новая неожиданность: откуда-то сверху, точно из облаков, вдруг раздался новый выстрел, и один из преследователей замертво свалился с лошади. Трое его товарищей с громкими проклятиями повернули назад и рассыпались по лесу, в поисках нового врага, оказавшегося у них в тылу.

— Ага, удрали, проклятые! — прошептал Косталь и, обратившись к дрожавшему возле него от страха негру, сказал ему: — Пойдем теперь на берег к нашей одежде и лошадям.

Одежда приятелей была спрятана на одном из густолиственных деревьев, около которых находились и лошади; среди них оказалась и лошадь дона Корнелио.

— А, вот оно что! — проговорил индеец, одеваясь, — значит наш добрый капитан не исполнил своей угрозы — покинуть нас, чтобы не впутываться в нашу «чертовщину», как он называет наше общение с богами моих предков. Наверное он где-нибудь здесь, на дереве. Это он-то и пугнул разбойников, которые хотели убить меня.

— Ты угадал, Косталь! — послышался голос Лантехаса, поспешно спускавшегося с одного из соседних деревьев. — Мне не хотелось бросать вас тут одних. Я хоть и сделал вид, что уезжаю, но через некоторое время, когда вы уже были в воде, опять вернулся сюда. С дерева, на которое я забрался, мне было отлично видно, как вы в лунном сиянии плыли среди почему-то почтительно расступавшихся перед вами чудовищ, а потом взбирались на утес. Слышал я твое пение и стук, Косталь, и молил Бога вразумить…

— Вот поэтому-то у меня ничего и не вышло, — тоном глубокого сожаления перебил индеец. — Боги моих предков не любят, когда во время наших общений с ними подсматривают и подслушивают белые… Положим, здесь, в камышах, показалась было богиня Матлакуэцк, но при звуке выстрела, направленного в меня разбойником, она поспешила скрыться. И вот эта единственная в году ночь для меня пропала!..

— А также и для меня! — подхватил негр. — Ведь и я надеялся в эту ночь…

— Увидеть наших богов, — досказал по своему индеец, не желавший, чтобы болтливый негр проговорился о том, чего не следовало знать ни одному белому.

При этом он бросил товарищу такой выразительный взгляд, что бедный негр сразу съежился и прикусил язык.

— Эх вы, закоснелые, неисправимые язычники! — с искренним сокрушением воскликнул дон Корнелио, богословское сердце которого сильно страдало. — Если я когда-нибудь все-таки буду священником, которым давно уж и был бы, не попади я в военный круговорот, то долго мне придется отмаливать ваши грешные души…

— Ну, тогда видно будет, сеньор капитан! — со скрытою насмешкой перебил индеец. — А пока скажите, пожалуйста: это ведь вы уложили одного из тех разбойников, который целился в меня, но промахнулся, благодаря заступничеству богов моих предков, охраняющих последнего потомка тегуантепекских касиков?

— Увы, да, мне пришлось взять на душу этот грех! — со вздохом ответил Лантехас. — Я видел, как они здесь рыскали, и опасался за наших лошадей да и за самого себя. Но вдруг они увидели тебя и стали переговариваться, а потом один из них выстрелил. Не мог же я допустить, чтобы они убили тебя? Поэтому, скрепя сердце, должен был выстрелить в них и я.

— И хорошо сделали, сеньор капитан! — с чувством произнес индеец.

— Не знаю, хорошо ли: ведь, кажется, я убил человека?.. Но, повторяю, у меня не было другого выхода, — с новым вздохом проговорил Лантехас. — Ну, да сделанного не воротишь! Теперь нам нужно подумать о том, как бы выбраться отсюда. Я опасаюсь нового появления этих людей.

Но капризу судьбы угодно было, чтобы как раз в это время к тому месту, где Лантехас беседовал с индейцем и негром, подходил караван дона Мариано. Остановившись на некотором расстоянии от разговаривавших, путники стали прислушиваться к их голосам, казавшимся им знакомыми, и с радостью узнали «своих».

— Ба! — воскликнул дон Мариано, без всякого уж опасения приближаясь к беседовавшим, — да никак это дон Корнелио Лантехас, наш добрый молодой друг, два года тому назад гостивший у нас, в Лас-Пальмасе? Вот приятная встреча!.. А! Косталь и Клара тоже здесь!

Пока индеец почтительно, но с достоинством кланялся бывшему хозяину, негр в широкой улыбке показывал ему свои белоснежные зубы, а дон Корнелио сердечно пожимал дружески протянутую ему руку старика и обменивался с ним обычными в таких случаях вопросами, новый инцидент прервал и эту интересную для обеих сторон беседу. Вблизи под копытами быстро скакавших лошадей застонала земля и, немного спустя, мимо изумленных собеседников пронеслось шестеро всадников, вдогонку за которыми мчалось столько же других.

Выехав на поляну, передовые всадники, очевидно, «аройцы», одно мгновение находились в нерешительности, куда направиться дальше, но затем пустились вдоль озера. Думая лишь о том, как бы спастись от преследователей, беглецы совсем не заметили дона Мариано и дона Корнелио с их людьми. Зато, несмотря на стремительность их бега, зоркие глаза индейца успели различить среди них самого Аройо и его помощника Бокардо.

— Ну, попали мы в ловушку, — шепнул Косталь товарищу. — Сейчас произойдет схватка гверильясов с испанцами, и кто бы из них ни остался победителем, нам все равно несдобровать: от гверильясов достанется за то, что я смертельно ранил их товарища, а от испанцев — за то, что мы служим инсургентам.

Едва индеец успел договорить последние слова, как мимо бешеным галопом пронеслась и погоня. Во главе погони на великолепном коне скакал всадник благородной наружности.

— Рафаэль! — послышался из носилок слабый крик Гертруды.

Да, это был действительно Рафаэль Трэс-Виллас. Занятый преследованием врагов, он не слыхал этого крика и пронесся мимо.

Посоветовавшись между собою, дон Мариано и Лантехас решили переждать на месте, чем кончится дело между преследуемыми и преследователями. Громкие крики доказывали, что последние нагоняют первых.

В действительности так и было. Горя жаждою мести за убитого отца, дон Рафаэль дал себе слово, что на этот раз убийца не уйдет из его рук. Он надеялся на своего Ронкадора. Не плох был скакун и у Аройо, но не ему было состязаться с Ронкадором! В то время, когда бандит хотел броситься назад, под защиту леса, Ронкадор вдруг преградил ему путь.

— А, черт тебя возьми! — скрипнув зубами, прохрипел Аройо. — Погоди же!..

И, выхватив из-за пояса пистолет, он выстрелил в коня. Но последний с изумительной ловкостью отскочил в сторону, и пуля просвистала мимо. В то же мгновение Ронкадор сильным наскоком свалил на землю лошадь противника вместе с всадником.

На помощь товарищу бросился было Бокардо, стараясь схватить под уздцы уклонявшегося Ронкадора.

— Прочь, негодяй! — крикнул дон Рафаэль и ударом своей страшной сабли выбил бандита из седла.

Полуоглушенный падением с лошади, вне себя от страха и бессильной злобы, Аройо, зацепившись шпорами за стремена, тщетно старался подняться на ноги. Но лишь только ему удалось было высвободить ноги из стремян, как он уже лежал на спине и грудь его сдавливало колено победителя.

— Заарканить этого злодея и привязать его к хвосту Ронкадора! — приказал полковник Трэс-Виллас своим людям.

Пока они исполняли это приказание, остальные гверильясы в паническом ужасе бросились в бегство, оставив своего вождя на произвол судьбы.

Когда связанный бандит был прикреплен к хвосту Ронкадора, дон Рафаэль снова уселся на своего коня. Лишь только он хотел пустить его вскачь, как вдруг увидел, что к нему со всех ног бегут двое людей. Это были Гаспар и Цапотэ. Второй остановился вдали, а первый, подбегая, громко кричал:

— Ради Бога, сеньор полковник, обождите минуту! У меня к вам важное поручение!..

— Поручение? От кого? — спросил дон Рафаэль, приостанавливая коня.

— От доньи… Впрочем, виноват, мне велено передать вам тайно…

Дон Рафаэль вздрогнул и сделал знак своим людям. Те поспешили отъехать в сторону.

— Ну, теперь говори скорее, от кого и какое у тебя поручение? — с нетерпением снова обратился он к посланному.

— От доньи Гертруды де Сильва, — ответил тот. — Вот, извольте получить. Да она и сама недалеко отсюда, — прибавил он и вручил полковнику небольшой пакетик, старательно завернутый в пальмовый лист.

Дон Рафаэль поспешно схватил посылку и, слегка ощупав ее, сунул в нагрудной карман своего мундира. Он понял, что заключалось в этой посылке, и вспомнил, какое она имела значение. Затем, объявив гонцу о сумме вознаграждения и заставив его обомлеть от радости, молодой человек громко произнес:

— Всемогущему Богу угодно, чтобы захваченный мною человек остался жив… быть может, для того, чтобы он имел возможность раскаяться в своих злодеяниях. Нарушая клятву, данную мною отцу земному, преклоняюсь перед волею Отца Небесного.

С этими словами он перегнулся через седло назад и перерезал кинжалом оба лассо, которыми Аройо был привязан к хвосту Ронкадора. Потом, не слушая благодарностей пощаженного разбойника, он сказал гонцу:

— Теперь веди меня скорее к той, которая послала тебя!