"Георгий Реймерс. Горючий Иван " - читать интересную книгу автора

него было всего страшнее. Да и до чайной нужно идти по морозу четыре
километра.

- Бр-р!

Он зябко поежился, и подумал о том, как тепло ночевать в Зайсане, какая
там хорошая столовая и клуб... Червяк сомнения сделал свое черное дело. Не
оглядываясь на оставшуюся позади Самарку, Иван добавил газу и, выжимая из
самолета все, на что он способен, пошел на Зайсан.

Пурга встретилась на подходе к озеру. Иван оглянулся назад, но
возвращаться было поздно, там уже бушевала метель. С тоской думая о том, как
придется лететь в снегопаде над тридцатикилометровой белой гладью замерзшего
озера, Иван проклинал себя за то, что не сел в Самарке.

Постепенно низкая облачность начала прижимать самолет к земле. Ветер
бешено мчался вдоль Зайсанской долины и трепал машину с такой силой, что
отрывало от сиденья. На месте удерживали только привязные ремни. Видимость
резко сократилась. Но самое скверное было впереди. Над озером самолет попал в
беспросветную белую мглу. Не стало видно ни горизонта, ни земли. Начали
возникать ложные ощущения. Ивану показалось, что самолет накреняется, задирает
нос кверху и вот-вот упадет. В памяти мгновенно промелькнули все известные ему
случаи, когда полеты в таких условиях оканчивались авариями. От этих мыслей по
спине поползли мурашки, а во рту появился неприятный металлический привкус.
Напряженно всматриваясь в приборы, Иван стал осторожно разворачивать самолет
назад к берегу. Время тянулось бесконечно, но вот промелькнули прибрежные
камыши, а за ними снова забелела заснеженная степь.

Лететь дальше было невозможно. Иван направил машину против ветра и,
прижавшись поближе к камышам, убрал газ. Самолет тяжело плюхнулся на снег.

С трудом развернув машину хвостом против ветра, чтобы ее не опрокинуло
бешеными порывами, Сидоркин с фельдъегерем забрались в кабину, закутались в
самолетные чехлы и тесно прижались друг к другу.

Пурга разбушевалась не на шутку. Нечего было и думать о поисках населенных
мест. Питаясь продуктами аварийного бортпайка, жестоко страдая от холода и
ветра, бедняги с нетерпением ждали улучшения погоды.

Метель стихла только на вторую ночь. Расправив окоченевшее тело, Иван
вылез из-под чехлов. Морозный воздух был совершенно неподвижен. Снег искрился
под холодным, голубым сиянием луны. Невдалеке чернели камыши. После почти
двухсуточного непрерывного воя пурги в ушах звенело, и тишина казалась
какой-то необычной.

Первым делом Сидоркин разжег, к счастью, не забытую на этот раз,
подогревательную лампу. Затем, немного обогревшись, разбил ящик, в котором
хранился бортпаек и, действуя листами фанеры как лопатой, начал с помощью
фельдъегеря откапывать занесенный до самых крыльев самолет.