"Властитель Дерини" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава XVII «И даст знак живущему на краю земли…»[17]

К рассвету лишь немногие в Коротском замке не были осведомлены о странном и удивительном видении, посетившем лорда Варина этой ночью. Войско Варина, — а это была основная сила защитников Корота, — целиком поддержало своего обожаемого вождя, даже не пытаясь понять этого странного изменения его взглядов. А та горстка солдат, что пришла в Корот с архиепископами, предпочитала не спорить с людьми Варина, которых было куда больше. Правда, рано утром некоторые из них совершили большую ошибку, попытавшись все же выступить против, но это кончилось тем, что их схватили верные соратники Варина и бросили в темницу.

Рассвет застал обеспокоенных епископов Лориса, Карригана и еще с полдюжины их сторонников в герцогской часовне, где они собрались под предлогом совершения заутрени, но на самом деле — чтобы обсудить истинное значение ночных событий. Никто из них ни на минуту не поверил, что Варина посетило видение, однако никто не мог понять и того, что же произошло в действительности.

— Говорю вам, все это ни с чем не сообразно, — твердил Лорис. — Этот Варин слишком далеко зашел. Какие могут быть видения в такое время! Нет, это просто неслыханно!

Священнослужители столпились по одну сторону нефа часовни, в передней его части. Лорис, не находя себе места, шагал по ковру взад и вперед. Карриган осунулся и выглядел сейчас гораздо старше своих шестидесяти лет. Он сидел на маленькой скамеечке немного в стороне от других священников, как и подобает второму человеку после Лориса. Остальные — де Лацей, Креода из Карбура, Карстен Меарский, Ивор и двое странствующих епископов — Моррис и Конлан — сидели лицом к ним обоим с весьма озабоченным видом. Больше в часовне, запертой снаружи, никого не было.

Самый молодой из присутствующих, епископ Конлан, гулко откашлялся.

— Вы можете говорить, милорд, что это неслыханно, но, к сожалению, это так. И это очень меня беспокоит. Отныне, судя по тому, что стало известно, Варин переменил свое отношение к Дерини. А что будет, если он поддержит короля?

— Вот-вот, — согласился Ивор, — я даже слышал, будто он так и собирается поступить. Если это правда, да еще сейчас, когда королевская армия у самых стен Корота, — нам несдобровать.

Лорис проницательно посмотрел на обоих епископов и покачал головой.

— Он не посмеет. Не так-то просто ему будет переубедить своих людей. Не может же он изменить все свои взгляды за одну ночь.

— Может быть, и так, — прохрипел Креода. Его старческий голос, тонкий и пронзительный, время от времени прерывался кашлем. — Но только все утро происходит что-то странное. Это просто в воздухе носится. Двое из моей личной охраны, преданные нам люди, куда-то исчезли. На многих постах появились какие-то незнакомые лица.

— Хм! — сказал Лорис. — Я подозреваю, никто не знает наверняка, что же именно привиделось Варину?

— Не совсем так, — ответил ему де Лацей. — Мой капеллан рассказал, что, по словам стражников, к Варину явился ангел.

— Ангел?

— Это нелепо! — раздраженно заметил Лорис.

Де Лацей пожал плечами.

— Мне так сказали. Ангел, трубящий в рог огненный, явился во сне Варину и предупредил его, что ему нужно действовать по-другому.

— Да будь он проклят со своим видением! — воскликнул Лорис. — Он не может разрушить все, на чем стоял, из-за того, что ему привиделся какой-то сон. За кого он нас…

Тут в дверь постучали, и все в часовне застыли. Стук повторился, и взгляды присутствующих оборотились на Лориса. Лорис дал знак, и Конлан встал и подошел к двойным дверям. Взявшись за засов, он спросил: — Кто там?

После недолгого молчания послышался ответ:

— Это Варин. Что это значит? Почему двери заперты?

По знаку Лориса, Конлан откинул засов и незаметно скользнул в сторону, весь насторожившись, а тем временем Варин со своими ближайшими соратниками и небольшим отрядом вооруженных воинов вошел в часовню. Солдаты выстроились вдоль стен; один из них оттеснил Конлана к остальным епископам, поднявшимся со своих мест.

— Что это значит? — возмутился Лорис, выпрямившись во весь рост, словно вспомнил вдруг о своей духовной власти.

Варин с торжеством на лице поклонился ему в пояс.

— Доброе утро, милорд, — произнес он, уткнув руки в бока. — Надеюсь, вы и собратья ваши хорошо спали?

— Довольно шутить, Варин, — фыркнул Лорис. — Почему вы с оружием в руках ворвались сюда и прервали заутреню? Оружию не место во Храме Божьем.

— Иногда это необходимо, архиепископ, — ровным голосом ответил Варин. — Я пришел сюда просить вас об отмене отлучения.

— С вооруженным отрядом? — возмущенно начал было Лорис.

— Я здесь, архиепископ. И я хочу, чтобы вы отменили отлучение, наложенное вами на Аларика Моргана, Дункана Мак-Лайна, короля и весь Корвин.

— Что? Да вы с ума сошли!

— Нет, архиепископ, я в своем уме. Но я очень рассержусь, если вы будете упрямиться.

В Лорисе все закипело от возмущения.

— Да вы — безумец! Конлан, позовите стражу. Мы не позволим…

— Пол, запри дверь, — отрывисто приказал Варин, обрывая Лориса на середине фразы, — а вы, милорд архиепископ, придержите язык и слушайте. Ваше величество, не изволите ли войти?

Услышав эти слова, прелаты ахнули; дверь ризницы позади алтаря открылась, и вошел Келсон, весь в красном. За ним следовали Морган, Дункан, Кардиель и несколько освобожденных Морганом офицеров замковой охраны. Поверх иссиня-черных волос Келсона был надет золотой обруч. Король был великолепен в малиновом плаще поверх туники из золотой парчи и батиста. Морган надел свою тунику с грифоном на груди, вышитым по шелку золотом и изумрудами. Дункан был в черном, яркий плед расцветки его рода был перекинут у него через плечо и приколот массивной серебряной брошью. Кардиель тоже был в черном; на нем была великолепная расшитая серебром риза, а седую голову покрывала высокая белая с серебром митра.

Впечатление было таким сильным, что прелатам понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Некоторые торопливо перекрестились, Конлан и Карриган заметно побледнели, а Лорис от гнева просто лишился дара речи.

Варин и его люди, все как один, почтительно пали на колени, а воины приветствовали короля, приложив к груди руки в стальных боевых перчатках.

Келсон едва взглянул на застывших в немом изумлении епископов и знаком попросил Варина и его людей подняться. Вместе со своими спутниками он пересек часовню и присоединился к Варину. Епископы в ужасе отпрянули назад. Поравнявшись с Варином, Келсон повернулся лицом к Лорису и остальным, а его спутники встали у него за спиной, демонстрируя свое единство.

— Так что же, Лорис, помните ли вы, как присягали на верность нам? — Келсон холодно посмотрел на него своими серыми глазами.

Лорис встал еще прямее, пытаясь сохранить остатки своего достоинства.

— При всем уважении к вам, государь, должен напомнить, что вы отлучены от Церкви. Отлучение снимает все королевские прерогативы, в том числе и право отдавать приказы. Вы для нас мертвы, государь.

— Да, но я жив, архиепископ, — возразил Келсон. — Ни Морган, ни Мак-Лайн, ни кто-либо другой из тех, кого вы на основании одного нерасследованного происшествия предали анафеме, не мертвы. Даже Варин теперь признал нашу власть.

— Варин — изменник! — воскликнул Лорис. — Он попался на какую-нибудь уловку Дерини. Вы подкупили его!

— Напротив, — перебил его Келсон. — Варин — неподкупен, как я имел честь убедиться. Он просто понял, что заблуждался, и добровольно перешел на нашу сторону. Так что вопрос о происшествии в гробнице Святого Торина, на котором вы, похоже, главным образом основывали свои обвинения, закрыт. Если вы и при этих обстоятельствах продолжите упорствовать в своем неповиновении, то нам придется прийти к выводу, что некие особые причины побуждают вас восстать против своего короля. И предатель здесь не Варин. Он сам сделал выбор.

— Вы с ним что-то сделали! — вскричал Лорис, трясясь от злости и указывая на Варина. — Вы воспользовались вашими подлыми чарами и затмили его разум. Без вашего вмешательства он бы никогда не сделал такого выбора!

Морган шагнул вперед и бросил на Лориса угрожающий взгляд.

— Не забывайте, с кем разговариваете, архиепископ, — сказал он тихо и холодно. — Даже королевское терпение имеет предел.

— Ах! — Лорис в досаде поднял руки и возвел глаза к небу. — Почему мы должны слушать этого еретика? Мне нечего больше сказать вам. Мы не можем изменить своим убеждениям.

— Тогда вы будете пребывать в заточении здесь, в Короте, пока не измените свое решение, — спокойно сказал Келсон. — Мы не можем больше терпеть вашего неповиновения. Стража, возьмите архиепископа Лориса. Епископ Кардиель, мы временно назначаем вас действующим примасом Гвиннеда, до тех пор, пока Курия не утвердит это назначение либо не заменит вас более для нее приемлемым, но верным короне священнослужителем. Архиепископ же Лорис утратил наше доверие.

— Вы не можете этого сделать, ваше величество, — бушевал Лорис, когда его схватили двое стражников. — Это же нелепость!

— Успокойтесь, архиепископ, или вам заткнут рот. Что касается остальных… Кто не хочет последовать за его преосвященством, должен, сделать выбор. Если вы чувствуете, что не можете с чистой совестью присоединиться к нам для борьбы с Венцитом, я отпускаю вас, дабы вы удалились в свои почтенные епархии, при условии, что вы поклянетесь придерживаться нейтралитета до конца войны.

Но если вы не сможете дать подобную клятву, Мы просим вас не кривить душой. И лучше вам остаться под стражей здесь, в Короте, чем оказаться перед лицом Нашего гнева, когда Мы узнаем, что вы нарушили свое слово.

Те же из вас, кто, о чем Мы молимся, найдет в себе силы отречься от всего, содеянного за последние месяцы, вернут себе свои добрые имена. Если вы теперь же преклоните перед Нами колена и вновь подтвердите вашу преданность короне, Мы соизволим даровать вам прощение за все прошлое и с радостью примем вас в наши ряды. Ваши молитвы понадобятся Нам через несколько дней, когда Наша армия сойдется в битве с воинством Венцита.

Он еще раз обвел взглядом лица прелатов.

— Ну что, милорды? Что вы выберете? Темницу, монастырь или службу королю? Решайте.

Эти слова Келсона еще больше разъярили Лориса.

— Нет у вас никакого выбора! — напыщенно произнес он. — Не может быть выбора, когда дело касается ереси. Карриган, вы же не предадите веры, правда? Креода, Конлан, я уверен, что вы не дрогнете перед этим нахальным колдуном, или я ошибаюсь?

Келсон подал знак, и один из стражников начал затыкать архиепископу рот, оторвав для этого лоскут от его же плаща.

— Я вас предупреждал, — сказал Келсон, холодно и пристально глядя на него; затем он обвел взглядом остальных. — Ну что вы решили? У нас с вами нет времени на долгие размышления.

Епископ Креода нервно кашлянул, взглянул на своих собратьев и сделал шаг вперед.

— Я не могу сказать за всех братьев моих, но я не могу последовать за вами. Если ваше величество не против, я намерен вернуться в Карбур на время войны. Я… я даже не знаю, во что мне теперь верить.

Келсон коротко кивнул и оглядел оставшихся. После недолгих колебаний Ивор и Карстен шагнули вперед, и Ивор слегка поклонился, прежде чем начать говорить.

— Мы просим у вас прощения, государь. Мы принимаем ваше предложение и возвращаемся в наши обители. Мы даем вам слово, что не будем мешать вам.

Келсон кивнул.

— А что же остальные? Я уже сказал вам, что у меня мало времени.

Епископ Конлан решительно вышел вперед и упал на колени.

— Я снова преклоняю перед вами колена, государь. Я не желаю больше поддерживать то, что началось с событий в гробнице Святого Торина. Если вы верите в невиновность Моргана и Мак-Лайна, то этого для меня достаточно. Всех нас ввели в заблуждение. Умоляю, простите меня, государь.

— С радостью прощаю вас, епископ Конлан. — Келсон склонился над ним и коснулся его плеча. — Так вы поедете с нами на север?

— О да, государь.

— Хорошо, — Келсон посмотрел на остальных, на Лориса, извивающегося в руках стражников, на Креоду, Ивора и Карстена, собирающихся отправиться в уединение, и на двоих оставшихся прелатов, еще не сделавших выбор.

— Де Лацей, что скажете вы?

Де Лацей потупил взгляд, затем выпрямился и медленно опустился на колени.

— Простите, государь, мою кажущуюся нерешительность, но я старик, мне уже не измениться. Не привык я перечить ни архиепископу моему, ни моему королю.

— Да, но сейчас вы, кажется, вынуждены не подчиниться одному из нас. Кому же?

Де Лацей склонил голову.

— Я поеду с вами, государь. Но я бы хотел ехать в повозке, а не на боевом коне — я слишком стар для верховой езды.

— Капитан, приготовьте экипаж для его преосвященства. А вы, Карриган? Почему мне приходится спрашивать каждого в отдельности? У вас было время подумать.

Карриган был мертвенно-бледен, его важное круглое лицо блестело от пота. Он долгим взглядом посмотрел на своих соратников и на своего ближайшего собрата Лориса, которого держали стражники, затем вытащил большой носовой платок и, прежде чем обернуться к Келсону, промокнул им лицо.

Потом он приблизился, к королю на несколько шагов, взглянул напоследок на Лориса и склонил голову, уставясь себе под ноги.

— Простите, государь, но я слишком стар и слишком устал, чтобы продолжать борьбу. Несмотря на то, что я с вами не согласен, у меня нет больше сил вам противоречить. И, боюсь, я не выживу в вашей узнице, государь. Поэтому я прошу разрешения возвратиться в Ремут, в мое имение. И мне… мне нехорошо…

— Так, — спокойно произнес Келсон. — Вы даете мне слово, что не будете выступать против меня; что ж, идите с миром. Благодарю вас, милорды, что вы не внесли в это дело никаких дополнительных сложностей. А теперь, Морган, Варин, лорд Гамильтон, я хочу, если это возможно, выступить отсюда в полдень. Подготовьте, пожалуйста, все, что может понадобиться в дороге.

Объединенное войско было готово тронуться в путь только ближе к вечеру, но Келсон все равно отдал приказ выступать. Если двигаться всю ночь без остановки до полудня следующего дня, то можно пройти почти весь Корзин. Затем, после короткого привала, они могут двинуться вновь и к полудню второго дня прибыть в Дхассу. Таким образом, уже через два дня они соединятся с войском, разбившим лагерь под стенами Дхассы. В общем, на встречу с Венцитом на севере можно было рассчитывать не раньше, чем через неделю. Келсон надеялся, что они не опоздают.

Было уже довольно поздно, когда войско вышло из Корота, но никому не приходило в голову роптать на столь поздний выезд. Передовые отряды уже покинули крепость и держали путь на северо-запад. Знамена с королевским львом плескались на ветру рядом с серыми штандартами повстанцев Варина, рядом с пурпурными флагами отборных войск епископа Кардиеля. Обозные телеги скрипели вдоль дорог, кавалерия грохотала по свежей зелени полей, вьючные животные фыркали и пронзительно кричали, подхлестываемые погонщиками. Богато украшенные камзолы освобожденных офицеров Моргана смешались с мундирами королевских уланов, яшанской пехоты, халдейнских лучников. Всех их, от знатного лорда до простолюдина, объединяла преданность своему королю, который гордо ехал во главе войска.

Вернувшись в свой лагерь, Келсон облачился в сверкающую золотом кольчугу короля Гвиннеда, укрепил на сапогах золотые шпоры, опоясал тонкий стан белоснежной, расшитой золотом перевязью с боевым мечом в золотых ножнах. С этим самым мечом его отец шел в бой в столь же юном возрасте. Золотой шлем Келсона блестел на солнце, украшенный короной, сверкающей драгоценными камнями, развевалось на ветру малиновое перо. На плечи его был наброшен алый плащ, на руках были перчатки из алой замши. Белоснежный боевой конь под ним пританцовывал, готовый пуститься вскачь, но Келсон сдерживал его, твердо сжав в руках красную кожаную уздечку. Рядом с Келсоном ехали Морган, Дункан, Кардиель с Ариланом, Нигель со своим сыном Коналом, офицеры Моргана и многие другие знатные лорды.

Таков был боевой порядок войска, выехавшего в этот день из Корота, и таким он останется, когда они через несколько дней вступят в битву с Венцитом. Но сейчас главным было то, что они объединились наконец для этого похода и спешили навстречу другим, верным королю войскам. Мысль о первой победе — о моральной победе, одержанной в Короте, — вдохновляла их сердца.

Впереди у Келсона, короля Гвиннеда, будут другие, не менее блистательные дни, но вряд ли еще какой-нибудь запомнится ему так, как этот, на долгие-долгие годы, ибо в этот день он одержал свою первую военную победу, несмотря на то, что ни один меч при этом не был обнажен.

Когда двумя днями позже они достигли ворот Дхассы, настроение у всех было все еще таким же приподнятым.