"Властитель Дерини" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава XIX «Они утвердились в злом намерении, совещались скрыть сеть, говорили: кто их увидит»[19]

В Кардосе был полдень, горячие солнечные лучи пронизывали прозрачный горный воздух, хотя в горных расщелинах и трещинах все еще лежал снег. Рано утром Венцит, Ридон и родственник Венцита, Лионель, выехали вниз по Кардосскому ущелью, чтобы встретиться с Брэном Корисом и генералами Венцита, помогавшими Брэну в подготовке наступления. Он уже проверил ход строительства оборонительных укреплений и теперь остановился вместе со своей свитой перед огромным ярким шатром, приготовленным для него. Солдаты Венцита в черно-белых мундирах только что закончили работу. Они знали, что королевский шатер должен быть обеспечен всеми возможными удобствами, ибо Венцит не отказывал себе в роскоши даже на боевых позициях.

Шатер был необычный. Гигантский купол в форме луковицы из огненно-красного шелка покрывал площадь, равную площади большого зала в Белдурском дворце Венцита. Внутри шатер был разделен на множество маленьких отдельных комнат, убранных коврами и шкурами: отчасти — для красоты, отчасти — для защиты от холода и любопытных ушей. Была там и одна достаточно большая комната, в которой можно было проводить совещания. Но Венцит решил, что в такой прекрасный день нет нужды скрываться в палатке, и жестом приказал мажордому вынести кресла и расставить их на богатом ковре, расстеленном перед шатром. Пока слуги суетились, расставляя кресла и стулья, один из личных слуг Венцита подошел, чтобы принять у своего господина бархатный плащ, насквозь промокший во время скачки по ущелью, и подать ему взамен просторную накидку из янтарного шелка. Венцит накинул ее на плечи поверх кожаной походной куртки. Сев в кресло и вытянув ноги, он ждал, пока слуги сменят ему сапоги на сухие мягкие туфли.

Мажордом тем временем разливал горячий чай в хрупкие фарфоровые чашечки. Венцит милостиво кивнул своим соратникам, приглашая их рассаживаться в кресла, уже расставленные слугами. Затем он собственноручно взял с подноса, который держал мажордом, чашечку и подал ее Брэну Корису.

— Выпейте-ка, друг мой, вам нужно подкрепиться, — негромко сказал он и улыбнулся Брэну, наклонившемуся за чашечкой. — Вы сегодня хорошо поработали.

Когда Брэн взял чашечку, Венцит поднял еще две и подал их Ридону и Лионелю. С улыбкой он втянул ароматный пар, струящийся из четвертой чашечки, которая осталась у него в руках.

— В самом деле, мне очень понравилось, Брэн, как вы продумали этот удар, — продолжал чародей, созерцая рябь, идущую по поверхности чая от его дыхания. — Вы также достойно потрудились, дабы соединить наши два войска, что существенно приумножило наши невеликие силы. Нам повезло, Лионель, что у нас такой союзник.

Лионель коротко поклонился, прежде чем сесть в такое же, как у Венцита, кресло.

— Да, то, что лорд Малки к нам присоединился, — это удача, государь. Он был бы опасным противником. У него какой-то сверхъестественный дар — использовать наилучшим образом любую возможность. — В минуты гнева темные глаза Лионеля могли метать молнии, но сегодня они излучали тепло, как будто его связывали родственные узы с этим молодым лордом из смертных. — Даже мне есть чему поучиться у него, государь, — добавил Лионель после недолгого раздумья.

— В самом деле? — вежливо улыбнулся Венцит.

Брэн, наслаждаясь расположением Венцита и Лионеля, глотнул чая и расслабился, не замечая обращенного на него пристального взгляда Ридона.

— Мне кажется, государь, мы еще не решили, как поступим с кассанскими пленниками, — произнес Ридон, посматривая на Брэна поверх своей чашечки. — Конечно, Брэн и Лионель устроили отличную ловушку, я совершенно с этим согласен и представляю, как это подействует на войска Келсона. Но мы до сих пор не решили, что делать с пленными, и на мой взгляд, пора заняться этим вопросом. Полагаю, у Брэна и Лионеля нет каких-то своих планов по части пленников, о которых бы мы не знали?

Лионель негромко и зловеще хихикнул, теребя пальцами бороду.

— Вы говорите так, как будто мы с Брэном обязаны докладывать вам, Ридон, о каждом своем шаге. Не беспокойтесь. Наши планы относительно кассанских пленников — не ваша забота.

— Вы ждете моих возражений, Лионель?

— Я хочу, чтобы вы не вмешивались не в свое дело, — решительно оборвал его Лионель. — Нам доверили власть над ними, и мы в любом случае будем действовать, как нам выгодно. Больше вы ничего от нас не узнаете.

Венцит улыбнулся: этот спор ему понравился.

— Ну, ну, не ссорьтесь. Ридон, даже я посвящен не во все подробности этой операции. Да и зачем? Я поручил позаботиться об этом моим генералам и таким верным соратникам, как Лионель. И ему я доверяю не меньше, чем вам, Ридон. Если он утверждает, что делает то, что нужно, я принимаю это на веру. Вы не согласны со мной?

— Нет, конечно, — ответил Ридон, сделав еще глоток. — Впрочем, это не предмет для спора. Если необходимо, я готов извиниться.

— Благодарю, — лениво кивнул Венцит.

Ридон повертел в руках пустую чашечку.

— У меня, кстати, есть еще одно донесение от генерала Дикена. Его разведка сообщает, что войско Келсона будет здесь не раньше сумерек, а когда точно — это зависит от того, насколько их задержат ваши ловушки. Думаю, до утра нам беспокоиться не о чем.

— Отлично. — Венцит развернулся в кресле и подозвал мажордома, который ожидал его указаний на таком расстоянии, чтобы не слышать разговора. Тот немедленно поднес ему большой обитый кожей ларец для бумаг, отделанный по углам чеканным золотом. Когда он удалился, Венцит открыл крышку и, порывшись в груде уже вскрытых донесений, нашел то, которое искал, и вытащил его, одобрительно хмыкнув. Просмотрев письмо, он вернул его на место, вынул другое и бегло прочел его.

— Утром я получил кое-какие новости, касающиеся вас, Брэн, — задумчиво произнес он. — Келсон, кажется, узнал о вашей измене и взял под арест вашу семью.

Брэн оцепенел, затем медленно поднялся, вытянувшись во весь рост; его пальцы, крепко сжимающие чашку, побелели.

— Почему вы мне сразу не сказали?

— Вот я сейчас вам и говорю. — Венцит, наклонившись, передал ему письмо. — Да вы особенно не беспокойтесь. Ваших жену и сына арестовали в Дхассе, но им ничего непосредственно не угрожает. Прочтите сами.

Брэн быстро пробежал глазами депешу. Когда он дочитал до конца, губы его сжались в одну тонкую линию.

— Их же держат как заложников, а вы говорите, что им ничто не угрожает? — Он вызывающе посмотрел на Венцита. — А вдруг Келсон надумает использовать их против меня? Вы что, считаете, я буду вот так спокойно ждать, когда мой сын находится в опасности?

Ридон повел бровью, поведение Брэна его забавляло.

— Да ладно, Брэн, вы же хорошо знаете Келсона. Это мы с вами можем угрожать чьей-нибудь семье, чтобы добиться повиновения, а этот королек Гвиннеда из другого теста. Кроме этого, — он смущенно посмотрел на свои ногти, — вы же всегда сможете обзавестись другими детьми, не так ли?

Брэн смерил Ридона ледяным взглядом.

— Да как вам в голову пришло такое? — прошипел он.

Венцит усмехнулся и неодобрительно покачал головой.

— Хватит, Ридон. Не издевайся над нашим юным другом. Он не понимает твоих шуток. Брэн, я вовсе не хочу подвергать опасности вашу семью. Может быть, мы подумаем об обмене заложниками, как знать? В любом случае, Ридон прав в оценке Келсона — юный Халдейн не будет воевать с невинными младенцами и женщинами.

— Вы можете поручиться за это?

Венцит улыбнулся, но в глазах у него появился стальной блеск.

— Я могу только обещать, что сделаю все, что зависит от меня, — спокойно сказал он. — А вы, наверное, не можете не признать, что от меня зависит намного больше, чем если бы вы рассчитывали только на себя?

Брэн потупил взгляд, вспомнив о своем положении, которое с каждой минутой становилось все менее прочным, и осознавая, что Венцит прав.

— Прошу прощения, государь. Я не сомневаюсь в ваших словах, просто очень беспокоюсь о своей семье.

— Если бы вы усомнились в моих словах, вас бы уже давно не было в живых, — невозмутимо ответил.

Венцит, протягивая руку за депешей, которая все еще была у Брэна.

Брэн безмолвно отдал ему документ, тщательно скрывая свое замешательство, пока Венцит прятал донесение на место. После многозначительной паузы, когда Венцит снова поднял глаза, в них уже не было гнева.

— А что ты скажешь, Ридон, про нашего юного Дерри? Надеюсь, все идет как надо?

— Я скажу, что пора его навестить, — ответил Ридон.

— Ну давай. — Венцит отхлебнул остывшего чая и наконец осушил чашечку одним глотком. — Думаю, что сейчас мы с тобой отправимся прямо к нему.

В подземелье под главной башней Кардосской крепости, известной как крепость Эсгаир Ду, на охапке соломы лежал навзничь Дерри. Его руки сковывали цепи, закрепленные на кольцах, вделанных в стену. От ран его лихорадило; он уже сутки лежал здесь, и за это время лишь однажды ему принесли кружку солоноватой воды и несколько кусков черствого хлеба. У него сводило желудок от голода, голова раскалывалась, и он с трудом заставил себя раскрыть глаза и посмотреть на сырые своды, собираясь с силами, чтобы перевернуться на бок и приподнять голову.

Больно. Пульсирующая боль в плече и в голове. Когда он попытался опереться на сведенное судорогой колено, то ощутил еще и острую боль в бедре.

Стиснув зубы, он все же приподнялся и сел, подтянувшись на цепях, которые тянулись от его запястий к двум железным кольцам в стене на высоте восьми футов.

Эти кольца он помнил. К ним его приковали тюремщики, приведя сюда, так, что он был распростерт на стене. После этого они долго избивали его кулаками и хлыстами для верховой езды, пока он не потерял сознания. А очнулся он спустя несколько часов на этой самой сырой и грязной соломе, на которой он сейчас сидел.

Он вытер потное лицо о здоровое плечо и с трудом моргнул, а затем стал подниматься на ноги. Слева от него было окно. Если он правильно помнил расположение Эсгаир Ду, то он сможет увидеть отсюда долину. Он выпрямился, отдышался и, держась за цепи, доковылял до окна.

Далеко на равнине стояли войска Венцита. Немного севернее, на небольшой возвышенности, выстроились лучники, занимая наиболее выгодные позиции. На северо-востоке располагались кавалерия и пехота, готовые взять наступающих в двойные клещи, если представится такая возможность. Ему был виден нескончаемый поток промокших и забрызганных грязью конников, выезжающих на равнину оттуда, где, как ему было известно, находился брод. Он даже слышал выкрики командиров, выстраивающих солдат в колонну.

На юго-востоке, в противоположной стороне, торентские солдаты занимали позиции вокруг личной полевой ставки Венцита, где чародей из Торента будет, наверное, находиться, когда начнется наступление королевского войска, и отсюда он будет вести сражение. Пока Дерри не обнаружил ни малейшего признака, говорившего бы о приближении армии Келсона, но он знал, что войско уже в пути. Кто-то должен был пробиться к королю и сообщить, что произошло с войском Яреда. Дерри надеялся, что сюда Келсон приведет уже единое войско, что все внутренние противоречия уже решены. Он думал о том, смогут ли Морган и Дункан помириться с архиепископами.

Со вздохом Дерри принялся в сотый, наверное, раз рассматривать свои цепи, тянуть их и дергать. Пока он закован здесь, как дикий зверь, у него нет ни малейшей надежды на освобождение. Но даже если бы он избавился от цепей, раны, скорее всего, не дали бы ему далеко уйти. Он и стоять-то не мог; стоило опереться на раненую ногу, как пульсирующая боль сразу же отдавалась во всем теле. Плечо вроде бы болело не так сильно, но он чувствовал, что именно эта рана — причина озноба и головокружения. Несколько часов назад, когда стражники принесли ему хлеб и воду, он пытался сам осмотреть рану, но не смог, так как ему было не развязать тугую повязку. Между тем рана, как ему казалось, была воспалена и гноилась.

Течение его мыслей прервал лязг ключа в замке. Он обернулся, болезненно сморщившись, и уставился на дверь. Цепь натянулась. В приоткрывшейся узкой щели показалась голова стражника в шлеме. Он смерил Дерри пренебрежительным взглядом, вошел в темницу и распахнул дверь, пропуская высокого рыжеволосого человека, одетого в янтарный шелк. Это был Венцит. За ним следовал Ридон.

Дерри вздрогнул, у него невольно перехватило дыхание. Он оцепенел от гнева, когда оба Дерини вошли в его клетку. Под шелком и мехами на них были кожаные куртки; на Венците — светло-коричневая, а на Ридоне — темно-синяя. Глаза Венцита поблескивали холодным аквамариновым блеском, когда он еще в дверях стал разглядывать пленника. В руках, одетых в перчатки, он вертел тонкий кожаный хлыст.

Дерри выпрямился, насколько мог, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в ноге и звон в ушах. Венцит тем временем приблизился на несколько шагов. Стражник неподвижно вытянулся у дверей, а Ридон небрежно прислонился к стене, скрестив ноги.

— Ну, — начал Венцит, — наш маленький пленник проснулся. И даже на ногах. Неплохо, молодой человек. Твой господин мог бы тобой гордиться.

Дерри не отвечал, зная, что Венцит будет стараться вывести его из себя, и решив, что не поможет ему в этом.

— Конечно же, — продолжал Венцит, — немного стоит похвала твоего господина, ведь в конце концов он просто трус и предатель, не так ли?

В глазах Дерри вспыхнул опасный огонек, но он заставил себя держать язык за зубами, хотя не представлял, как долго еще сможет сдерживаться. Он уже не мог рассуждать спокойно.

— Ты согласен? — спросил Венцит, приподняв бровь и еще на шаг приблизившись к Дерри. — Я ожидал от тебя большего, Дерри. Это ведь бросает тень и на того, кто тебя учил, разве нет? Говорят, вы с Морганом были очень близки, друг мой, намного ближе, чем полагается мужчинам. Говорят еще, что тебе известны тайны, которые простым людям и во сне не снились.

Дерри приоткрыл глаза, сдерживаясь из последних сил, но Венцит щелкнул хлыстом перед его лицом, и он снова увидел ненавистные голубые глаза под бесцветными ресницами.

— Что, Дерри, не отвечаешь? Не стесняйся, не надо. А правда ли, что вы с Морганом были… как бы это сказать?.. Любовники? Что его постель ты изучил так же хорошо, как и его магию?

С безумным воплем Дерри бросился на своего мучителя, пытаясь цепями размозжить эту лукавую физиономию. Но Венцит рассчитал все до дюйма и стоял ровно, не шелохнувшись, когда руки Дерри, сдерживаемые цепью, замерли перед самым его лицом. Дерри со стоном упал на пол. Венцит презрительно посмотрел на него и сделал знак стражнику, чтобы тот поднял его.

Стражник натянул цепи через кольца в стене и закрепил их таким образом, что Дерри теперь снова наполовину обвис на раскинутых в стороны руках, пригвожденный к стене. Венцит с любопытством посмотрел на свою еще живую жертву, постукивая рукоятью хлыста по ладони, а затем кивком головы велел стражнику удалиться.

Несмазанные петли заскрипели, и дверь за тюремщиком закрылась. Ридон задвинул засов и вяло прислонился к тяжелой двери, прикрыв собой глазок.

— Ну, что, друг мой, гордость тебя еще не покинула? — спросил Венцит, вплотную приблизившись к Дерри, и приподнял его подбородок рукояткой хлыста. — А что тебе еще дорого из того, чему тебя учил Морган?

Дерри заставил себя сосредоточить взгляд на правом ухе Венцита и постарался прийти в себя. Он еще никогда раньше не был так безрассуден. А Венциту только этого и надо. Проклятая лихорадка совсем затмила ему разум. Если бы у него в голове хоть немного прояснилось.

Венцит отвел хлыст назад и, убедившись, что завладел вниманием своего пленника, заговорил:

— Скажи-ка мне, Дерри, чего ты боишься больше всего? Смерти? — Дерри не отвечал. — Нет, вижу по глазам, что не смерти. Со страхом смерти ты справился. Ну, тем хуже для тебя. Потому что тогда я извлеку самые страшные кошмары из самой темной бездны твоей души.

Он задумчиво отвернулся и принялся расхаживать по соломе, на ходу размышляя вслух:

— Так значит, ты боишься чего-то лишиться, но не жизни? А чего? Своего положения? Богатства? Чести? — Он снова повернулся к Дерри. — Правда, Дерри? Ты больше всего боишься лишиться чести? И власти над собой? Над чем — над телом? Душой? Рассудком?

Дерри ничего не отвечал. Он заставил себя спокойно смотреть поверх головы Венцита, сосредоточившись на трещине в стене. Тонкая паутина оплетала трещину, перекрывая отверстие хрупкими нитями. Дерри решил смотреть на эту паутину и молчать, не обращая внимания…

Внезапно раздался резкий свист плети, и острая боль обожгла ему лицо. Венцит опустил хлыст.

— Ты отвлекаешься, Дерри, — прорычал он. — Предупреждаю тебя, я терпеть не могу нерадивых учеников.

Дерри сдержал охвативший его ужас и заставил себя посмотреть в лицо своему мучителю. Венцит стоял не дальше, чем в двух футах от него; глаза чародея бегали, как две капельки ртути.

— А теперь, — невозмутимо продолжал Венцит, — слушай, что я тебе скажу. И если ты будешь невнимателен, Дерри, тебе будет больно, снова и снова, пока ты не начнешь слушать меня или пока не умрешь. И эта смерть не будет легкой, я тебя уверяю. Ты слушаешь, Дерри?

Дерри кивнул и заставил себя слушать. Губы у него пересохли, язык распух и не помещался во рту. Он почувствовал, как теплая струйка ползет у него по щеке там, где ее обжег удар кнута.

— Хорошо, — пробормотал Венцит, проводя рукояткой хлыста вдоль щеки и шеи Дерри. — Первый урок на сегодня, который ты должен запомнить, и запомнить твердо, — это то, что твоя жизнь целиком в моих руках. Захочу — и ты будешь умолять меня даровать тебе забвение, со слезами будешь молить о милосердной смерти, как избавлении от мучений.

Венцит неожиданно сжал его раненое плечо свободной рукой. Дерри невольно вскрикнул, но боль уже прошла, он даже не успел ее до конца почувствовать. Он поднял голову, с ужасом глядя на Венцита, рука которого все еще лежала на раненом плече, и Дерри старался не задумываться о том, что сделает чародей в следующий момент. Венцит улыбнулся какой-то особой улыбкой.

— Я сделал тебе больно, Дерри? — спросил он, мягко поглаживая пальцами его раненое плечо. — Правда, я не хотел. Мне совсем не нужно больше тебя мучить, я и так обладаю властью над тобой в той мере, в какой это мне необходимо. Ты уже вынужден мне повиноваться. И хотя твой разум будет сопротивляться моим приказам, но тело твое, тем не менее, будет в точности исполнять их.

Венцит с усмешкой провел по телу Дерри рукой и отошел на шаг, в раздумьях постукивая рукояткой хлыста по изящному сапогу. Мгновение спустя он бросил хлыст Ридону и стал разглаживать перчатки, вновь пренебрежительно рассматривая Дерри.

— Скажи-ка, тебя когда-нибудь благословляли? — спросил он, смыкая пальцы. — Ну, какой-нибудь священник простирал руку над твоей головой?

Дерри напряженно нахмурился, а Венцит тем временем поднял правую руку, словно для благословения.

— Я, конечно, не священник, да и то, что хочу сделать, — не благословение, — продолжил он. — Ты помнишь, я тут давеча говорил о потере власти над своей душой, телом, рассудком? Думаю, Дерри, что мы начнем с души. Итак, я навожу на тебя чары.

Он медленно опускал поднятую руку, сложив пальцы, как, благословляя, делают священники, и медленно же повел ее сначала вправо, потом влево. И когда он провёл рукой перед глазами Дерри, им овладела какая-то странная дремота, сковавшая холодом его члены. Он вскрикнул, не в силах понять, что происходит с его разумом, и застонал, когда Венцит коснулся оков у него на запястьях и освободил его.

Дерри не мог удержаться на онемевших ногах. Он пошатнулся и почувствовал, что чьи-то сильные руки не дают ему упасть.

Голова его беспомощно откинулась на стену, волосы цеплялись за шершавый камень и доски. Затем вперившиеся в него голубые глаза приблизились, и хищный рот впился в губы Дерри длинным, бесстыдным поцелуем.

Он выскользнул из объятий Венцита и беспомощно сполз по стене вниз. Глаза его были закрыты, губы плотно сжаты; его бил озноб. Дерри закрыл лицо руками, сквозь гул в голове услышал хохот Венцита, которому хихиканье Ридона вторило, как насмешливое эхо.

Потом Венцит ткнул его сапогом в бок, и он поднял голову и осмотрелся, превозмогая дурноту. Венцит с усмешкой поглядел на Ридона, который с живым интересом наблюдал за происходящим, и протянул руку к его кинжалу. Ридон, поклонившись, бросил ему кинжал, и Венцит ловко поймал оружие. Рукоять кинжала была отделана золотом, усыпана жемчугами, а его лезвие холодно поблескивало в тусклом свете подземелья. Венцит наклонился и дотронулся до подбородка Дерри острием кинжала.

— Ах, как же ты меня ненавидишь, — негромко сказал он. — Ты сейчас думаешь, что будь этот кинжал у тебя в руках, ты перерезал бы мне глотку за все то, что я тебе сказал и сделал. Так попробуй же!

С этими словами Венцит протянул кинжал Дерри, держа его за лезвие; он сам вложил рукоятку в правую руку юноши.

— Подойди, убей меня, если сможешь.

Дерри застыл на мгновение, словно не веря себе, и истерически рассмеялся.

Конечно, он не мог этого сделать. Венцит подошел ближе, разжал без труда пальцы Дерри, взял у него кинжал и снова прислонил юношу к стене.

Дерри был слаб, как котенок, и, не сопротивляясь, наблюдал, как Венцит с усмешкой просунул клинок за воротник его рубахи и ловко разрезал полотно. Он откинул рубаху с груди Дерри, держа кинжал в левой руке. Взгляд его был холоден и равнодушен в сумеречном свете, и Дерри ясно понял, насколько он близок к смерти. И как он мог подумать, что Венцита можно убить кинжалом! Это же не человек, это демон! Нет — сам Сатана!

— Ну вот, мой дорогой Дерри, видишь, ты ничего не можешь. Теперь твоя душа принадлежит мне, а вместе с ней — и тело, я думаю. Ты не можешь меня убить, Дерри, — спокойно говорил он, — но я могу тебе приказать, чтобы ты убил себя, и ты подчинишься мне. Возьми кинжал, Дерри. Поднеси его сюда, прямо напротив сердца, куда я показываю.

Дерри с удивлением смотрел, как его рука, точно чужая, взяла кинжал и приставила его острием к груди, и он знал, что убьет себя не задумываясь, если Венцит прикажет, и знал, что ничего не может с этим поделать.

Венцит опустил руку. Он стоял, покачиваясь на каблуках, солома хрустнула у него под ногами.

— Ну, начнем. Начнем с небольшого надреза, чтобы выпустить немного крови.

Дерри с изумлением смотрел, как его собственная рука ведет кинжал, как лезвие плавно движется по его груди, оставляя за собой тонкий порез. Несколько капель крови застыли на белой коже яркими бусинками. Когда порез достиг длины в три пальца, лезвие кинжала застыло, как бы ожидая следующего приказа.

— Итак, пролилась кровь, — прошептал Венцит бархатным голосом. — А теперь постоим на краю смерти. Достаточно одного движения, друг мой. Небольшое нажатие, и мы, между прочим, повстречаемся с ангелом смерти здесь, в этой скорбной темнице.

Клинок стал погружаться в плоть Дерри, из-под стали вытекло еще несколько капель крови. Лицо Дерри посерело. Он чувствовал острие, вонзающееся в тело, чувствовал смертельный холод, неумолимо движущийся к его сердцу, и все так же ничего не мог изменить. В ужасе он закрыл глаза, стараясь успокоить охваченную страхом душу, в отчаянии вспоминая всех святых и все в детстве заученные молитвы.

Вдруг он почувствовал руку Венцита на своем запястье, почувствовал, как тот извлек кинжал из раны и клочком белого шелка промокнул кровь. Венцит коснулся разреза правой рукой, и Дерри ощутил холод. Чародей повернулся с удовлетворенной улыбкой к Ридону, сделав знак, что на сегодня довольно и можно уходить.

Когда дверь открылась, Дерри приподнялся на локтях и обнаружил, что кинжал остался у него в руке; он проводил взглядом удаляющегося по темному коридору Ридона. Стражник с факелом пришел осветить им путь. Венцит задержался в дверях, насмешливо салютуя своей жертве хлыстом.

— Отдыхай, друг мой, — сказал он; голубые глаза его блеснули в факельном свете. — Надеюсь, тебя научили чему-нибудь эти наши игры. Я собираюсь использовать тебя в одном очень важном деле. Это связано с Морганом. Дело в том, что ты предашь его.

Дерри сжал кулаки и, вспомнив о кинжале, замер, потом немного изменил положение тела, чтобы прикрыть его от глаз Венцита, но тот лишь усмехнулся.

— Можешь оставить эту игрушку у себя. Мне она больше не нужна. Но не думаю, что и тебе пригодится. Видишь ли, дружок, я не могу позволить тебе воспользоваться им. Но ты и сам скоро все поймешь.

Когда дверь закрылась, и ключ снова повернулся в замке, Дерри вздохнул и в изнеможении упал на солому. Несколько минут он просто лежал с закрытыми глазами, пытаясь отогнать от себя ужас последних часов.

Но едва его разум прояснился, и боль прошла, у него вдруг эхом отдалось в голове: «Ты предашь его!» И Дерри, истерически всхлипнув, повалился на бок, закрыв лицо здоровой рукой.

Господи!.. Что с ним сделал Венцит? Не ослышался ли он? Да, это так! Чародей сказал, что Дерри выдаст своего лорда, что он будет Иудой своему другу и сеньору, Моргану. Нет! Этого не будет!

С трудом усевшись, Дерри нашарил в соломе кинжал, оставленный Венцитом. Он сжал его в дрожащей руке и с ужасом уставился на него. Его внимание отвлекло какое-то странное кольцо, сверкнувшее на указательном пальце, — раньше он этого кольца никогда не видел. Но затуманенное сознание не придало этому значения; клинок — вот что занимало его мысли.

Венцит довел его до этого. Венцит только показал клыки и уже может командовать им, как последним рабом. Он обещал, что заставит Дерри предать своего господина, и юноша не сомневался, что это действительно во власти чародея. И, конечно, он может запретить Дерри искать собственной смерти — но вдруг этот запрет удастся обойти? Дерри не хотел, не мог допустить, чтобы его использовали как орудие против Моргана.

Расчистив пол от соломы, Дерри выкопал в глине ямку, расширив ее до таких размеров, чтобы в нее поместилась рукоятка кинжала. Посмотрев на дверь и понадеявшись, что за ним не следят, он лег возле этого углубления ничком и приготовился, держа кинжал обеими руками.

Самоубийство. О нем запрещено даже думать человеку, который, как Дерри, верит в Бога и в бессмертие души.

Для верующего самовольный уход из жизни — смертный грех, повергающий в Ад на вечные муки.

«Но есть кое-что пострашнее Ада, — убеждал себя Дерри. — Предать себя, предать друзей…»

Себе он помочь уже не мог. Он до последнего боролся с Торентским владыкой и проиграл. Никто не упрекнет его за это. Но Морган… Морган не раз спасал ему жизнь, не раз выхватывал его из самой пасти смерти при самых немыслимых обстоятельствах. Может ли он, Дерри, поступить иначе?

Держа кинжал за лезвие, Дерри некоторое время смотрел на крестообразную рукоятку. В мыслях его пронеслись десятки молитв; он торопливо поднес кинжал к губам и вложил его рукояткой в подготовленную выемку. Бог поймет его и простит за то, что он собирается сделать.

Укрепив кинжал, Дерри приподнялся на локтях и замер так; острие клинка было направлено в сердце.

Скоро все кончится. Он продержится так несколько секунд и упадет на сверкающую сталь. Даже Венцит не сможет предотвратить падения ослабевшего тела.

Дерри закрыл глаза. Руки у него задрожали. Он вспомнил тот давно прошедший день, когда они с Морганом, смеясь, скакали по полям Кандорского ущелья. Он вспомнил все битвы, всех скакунов, всех девушек, с которыми любился в стогах сена в отчем имении, свою первую оленью охоту…

И тут его тело стало опускаться.