"Александр Рекемчук. Мальчики" - читать интересную книгу автора

бренчал от скуки на рояле. И проклинал себя за то, что сам строжайше
наказал Майке не писать мне писем: я боялся, что кому-нибудь они вдруг
попадутся в руки, тогда - хоть утопись...
Однако и это, второе лето я перетерпел стойко. И мы опять встретились.
Но теперь мне было совершенно ясно, что третьего лета, если мы снова
окажемся врозь, я не вынесу.
Майка вернулась из своего Крыма, со своего Валдая какой-то очень вдруг
переменившейся. Косы остригла. Сейчас ее волосы едва достигали мочек ушей,
не покрывали шею, а сверху выгорели до пшеничной желтизны. Она сильно
загорела. Но не эти перемены меня так поразили, Я просто едва узнал Майку,
когда увидел ее после каникул. Это была и Майка и не Майка. Это уже была не
девочка Майка, а такая маленькая и очень красивая четырнадцатилетняя
женщина по имени Майка. Я просто обалдел, встретив ее.
И в данный момент, когда мы сидели рядом на скамейке в Лужниках, я
отдавал себе полный отчет в том, что отныне мне понадобится видеть ее
каждый день, иначе я помру.
- А знаешь, - сказала Майка, - в Австралии одна девочка установила
новый мировой рекорд. Тоже по плаванию. Я читала в "Комсомолке". Там
написано, что это не случайно. По плаванию взрослые не могут угнаться за
детьми. Поэтому Витька - тоже не случайно... Молодец, правда?
- Молодец, - охотно подтвердил я.
Всем известно, что любовь облагораживает человека. Я не спорю. Это
верно. Даже очень облагораживает. Но, по совести, я должен высказать
робкую, лишь сейчас зародившуюся в моей голове мысль: должно быть, помимо
бесспорного облагораживания, любовь еще делает человека немного скотиной...
Нет, ну как же я мог отказаться от Гошкиного приглашения пойти в
раздевалку и там поздравить от души своего товарища Витюху Титаренко с его
победой, с его рекордом, со значком, который он вскоре получит?..
Стыдно. Подло. И тем не менее я совершил этот подлый поступок -
отказался идти в раздевалку - вполне сознательно и обдуманно.
Я сразу же понял, что если пойду в раздевалку поздравлять Витюху, то
Майке придется идти вместе с нами, со мной и Гошкой. Я представил себе, как
мы явимся в раздевалку со своими улыбками и поздравлениями, и вот там
Майка, моя Майка, увидит новоиспеченного мастера спорта, рекордсмена страны
Витьку Титаренко во всей его атлетической красе, во всем сиянии славы...
"Здравствуй, Витя. Я поздравляю тебя!" - скажет Майка и улыбнется ему той
улыбкой, которая вот уже полтора года принадлежит лишь мне. А он
скромненько, застенчиво эдак поведет своими покатыми плечами прирожденного
пловца, протянет ей свою могучую руку...
Нет, любовь, безусловно, очень облагораживает человека. Однако мы
посидим лучше тут, на скамье, побеседуем, а Витюху Титаренко я поздравлю
чуть позже.
- ...кому пломбир, эскимо, сливочное?
- Фьють! Сюда.
Я достал из кармана деньги. Теперь я получал стипендию, и уже не ездил в
троллейбусе "зайцем", и мог раскошелиться на пломбир. На один - для Майки.
Мне-то ведь нельзя: горло.
- Спасибо, - сказала Майка и лизнула мороженое. - И не только по
плаванию, - продолжала она. - Фигурное катание - тоже дети: Шварц,
Кальма... А гимнастика?