"Александр Рекемчук. Мальчики" - читать интересную книгу автора

Нет, это было удивительно интересно: тычешь в белые, в черные клавиши - и
получается настоящая песня, только без слов. Правда, на первых порах я
частенько ошибался и ударял невпопад, не по той клавише, по соседней, и
вот, когда случалось такое, меня всего передергивало, будто тебя кто
ущипнул, выдал по лбу крепкий щелчок: мы ведь друг другу иногда выдавали...
Но постепенно я стал разбираться во всех этих бесчисленных клавишах, они
все уже были знакомы мне, и еще до того, как нажать костяшку, я заранее
знал, каким она ответит голосом. К тому же выяснилась одна презабавная
хитрость: ту же самую песню можно было сыграть и левей, и правей, и
посередке, только при этом выходило, что если у левого края, то песню эту
вроде бы тянет бородатый такой толстобрюхий мужичище, а если у правого
края, - то будто бы даже не человеческий голос выводит эту песню, а
птичий, совсем маленькая птичка, вроде канарейки. Посередке же было в самый
раз.
А потом мне надоело всю эту работу делать одним пальцем: пальцев-то у
меня было порядочно - на одной руке пять и на другой руке пять. Чего им
бездельничать? И я их, голубчиков, всех до единого запряг в дело. Десять
пальцев - десять клавишей. Ну-ка, дружно... Однако первые опыты дали то
же, чего без лишних забот добивались мои детдомовские сверстники, шлепая
ладонями: трам-блям... хоть уши затыкай!
Лишь постепенно я разобрался, что к чему. Я, потея от усердия, ощупью
находил нужные клавиши и как бы подцеплял их одну к другой: вот эта
годится... эту же прочь, долой, фу... А эта? Эта нужна, этой мне как раз и
не хватало для полной, для яркой, для жуткой, для распрекрасной красоты!
В общем, я не знаю, как бы еще далеко я подвинулся в своем знакомстве с
этой чудной штуковиной, стоявшей в зале, однако тут все и кончилось. Роза
Михайловна пожаловалась заведующей, что в ее отсутствие дети варварски
обращаются с инструментом, и пианино заперли на ключ. Крышка,
Я погоревал. Но не умер.
Так вот, в тот самый день нас привели в зал, выстроили в две шеренги.
Роза Михайловна открыла ключиком пианино и села на табуретку. Пришла также
Вера Ивановна, заведующая нашим детдомом: она довольно часто приходила
послушать, как мы поем, пляшем, и в этом не было ничего необычного.
Необычным было лишь то, что вместе с Верой Ивановной пришел
п_р_е_д_с_т_а_в_и_т_е_л_ь.
Все чужие взрослые люди, появлявшиеся иногда в нашем доме, назывались
представителями. Нам так и говорили: "Ребята, сегодня вы должны сидеть за
обедом особенно тихо и дисциплинированно, потому что к нам придет
представитель". Или же: "Дети, когда к вам в спальню придет представитель,
чтобы вы все уже были в постелях и спали, как полагается: глаза закрыты,
правая ладошка под щекой, а левая рука вытянута поверх одеяла",
Они появлялись время от времени, эти представители. Заглядывали нам в
тарелки, смотрели, как мы лежим с закрытыми глазами. Они, наверное,
проверяли, хорошо ли нам живется, правильно ли нас воспитывают, не объедают
ли нас поварихи, Вообще-то зря они ходили да проверяли. Потому что жилось
нам хорошо, и воспитывали нас очень правильно, и поварихи нас не объедали
- они себе на кухне отдельно готовили.
Но явившийся в тот день представитель на кухню не заглядывал и в спальни
носа не совал, а сразу прошел в большую комнату, где пляшут и поют.
Был он очень высокого роста. В круглых очках. Немножко седой и немножко