"Александр Рекемчук. Я пишу теперь совершенно иначе" - читать интересную книгу автора

меня нянчил, мама моя училась у него, а у моего отца были шуры-муры с Верой
Павловной Строевой, его женой. А мама моя была вообще ветреная дама, и когда
меня, маленького, некуда было девать, меня отдавали нянчить Рошалю. Было
старшее поколение, Калатозов, Райзман... "Я - Куба" был фильм Калатозова по
сценарию Евтушенко. И Женя ко мне приходил разговаривать о дальнейшей
работе. Василий Аксенов был членом главной сценарной коллегии. У него
снимались "Коллеги". Потом был фильм по "Звездному билету". Юрий Бондарев
состоял в редакционной коллегии Шестого творческого объединения. Лазарь
Лазарев там же работал и был редактором на двух картинах Андрея Арсеньевича
Тарковского. С Тарковским меня судьба столкнула на "Андрее Рублеве", когда я
с ним познакомился. Я заключал договор со Станиславом Лемом на "Солярис".
Это, по-моему, самый лучший фильм Тарковского, "Солярис", даже, может быть,
он в чем-то выше "Андрея Рублева". Вы представляете, в каком я оказался
мире, как мне было интересно!
- Тут я хочу вопрос вклинить: не помешало ли это вам, как писателю?
- Честно скажу, я едва мог писать. Хотя у меня обозначилась одна очень
важная тема. Северные вещи мои: "Время летних отпусков", "Молодо-зелено",
роман "Скудный материк", роман "Тридцать шесть и шесть" и так далее. Это
один цикл. Но когда я еще жил в Ухте, последний год, по-моему, я
заинтересовался судьбою моего отчима, Ганса Нидерле. Он тогда был в Австрии.
И я написал сначала киносценарий "Они не пройдут". Он был опубликован в
журнале "Искусство кино". Его сразу же "Мосфильм" взял на экранизацию. Дали
этот фильм снимать немецкому молодому режиссеру, студенту ВГИКа Зигфриду
Кюну, ученику Михила Ильича Ромма. И "Обыкновенный фашизм", и "Они не
пройдут" делались одновременно, потому что Ромм был художественным
руководителем. И то, что Ромм в "Обыкновенный фашизм" включил кинохронику
Лени Рифеншталь, из нее делал картину, а Зигфрид Кюн был абсолютно под его
влиянием и под его обаянием, под творческим, строгоговоря, каким-то гипнозом
Ромма, и он тоже совал эту хронику Рифеншталь в "Они не пройдут". Этот
фильм, кстати, потом запретили показывать в Германии, в ГДР, поскольку в
фильме были аресты, 37-й год... В главной роли снимался Юрген Фрорип, очень
известный гэдээровский актер, красивый, похожий на товарища Ганса реального.
В картине еще играли Сергей Столяров, Инна Макарова, последняя роль Петра
Алейникова, первая актерская работа Евгения Герасимова, он играл мальчика,
то есть, меня играл. Ныне он депутат Мосгордумы. Но меня фильм не
удовлетворил. Там было полно документального материала, а я хотел рассказать
историю своей семьи, о себе, о своем отчиме. Тогда я из сценария сделал
повесть "Товарищ Ганс". Она была опубликована в "Знамени", затем вышла
отдельной книгой. Впоследствии она стала первой частью романа "Нежный
возраст".
- Скажите, Александр Евсеевич, вы все вещи подавали в "Знамя", и оно
вас печатало, а с Твардовским, с "Новым миром" как-нибудь не пересекались?
- В "Новом мире"... Ну, вы знаете эту главу с Твардовским, которую
напечатала "Литературная Россия", глава называется "Сотворение кумира". Я
давал туда роман "Скудный материк", но сам Александр Трифонович не читал.
Читал Закс. Они сказали: "Нам своих хлопот хватает!" В это время там
Солженицын шел, другие были рукописи. Я и отдавал свои вещи в "Знамя", где
ко мне были доброжелательнее. А для писателя очень важно прибиться к своему
журналу, к своему издателю. Потом, вы не забывайте, что и тогда была между
журналами конкуренция, борьба за авторов. Но "Скудный материк" и в "Знамени"