"Эрнест Ренан. Жизнь Иисуса" - читать интересную книгу автора

основании, на каком мы отрицаем существование кентавров и гиппогрифов: их
никто никогда не видал. Я отрицаю чудеса, о которых рассказывают
евангелисты, не потому, чтобы предварительно мне было доказано, что эти
авторы не заслуживают абсолютного доверия. Но так как они рассказывают о
чудесах, я говорю: "Евангелие представляет собою легенду; в нем могут быть
исторические факты, но, конечно, не все, что в них заключается, исторически
верно".

Поэтому невозможно предполагать, чтобы ортодокс и рационалист,
отрицающий сверхъестественнее, могли бы сколько-нибудь сговориться между
собою в подобных вопросах. В глазах теологов Евангелия и библейские книги
вообще не могут быть сравниваемы с какими-либо другими книгами, они вернее
лучших исторических источников, ибо они непогрешимы. Напротив, для
рационалиста Евангелие является источником, к которому следует прилагать
общие правила критики источников; по отношению к нему мы находимся в том же
положении, как араболог по отношению к Корану и Хадифу, как санскритолог по
отношению к Ведам и буддийским книгам. Разве арабологи признают Коран
непогрешимым? Разве их обвиняют в том, что они фальсифицируют историю, когда
они рассказывают о происхождении ислама не так, как рассказывают в нем
мусульманские теологи? Разве санскритологи принимают "Лалитавистару"
(легендарное жизнеописание Будды) за биографию?

Но как же возможно объясниться между собой, исходя из противоположных
принципов? По всем правилам критики предполагается, что изучаемый .документ
имеет лишь относительное значение, что всякий документ может заключать в
себе ошибку, что его можно исправить, основываясь на другом документе
лучшего достоинства. Будучи убежден, что все книги, завещанные нам прошлым,
созданы людьми, ученый, не колеблясь, признает тексты неверными, если они
друг другу противоречат или утверждают абсурдные вещи, или категорически
опровергаются более авторитетным свидетельством. Напротив, ортодокс, наперед
уверенный в том, что в священных книгах не может быть ни ошибок, ни
противоречий, решается, чтобы .выйти из затруднения, ,на самые сильные,
самые отчаянные средства. Таким образом, ортодоксальное толкование
представляет собой сплошные ухищрения; в отдельном случае можно допустить
такой прием, но тысячи уловок не могут быть все правдивы. Если бы у Тацита
или Полибия были такие очевидные ошибки, какие, например, Лука делает по
поводу Квириния или Февды, мы сказали бы, что Тацит или Полибий ошибся. И
рассуждения, которых никто бы не допустил, если бы речь шла о греческой или
латинской литературе, гипотезы, которые никогда бы не пришли в голову
какому-нибудь Буассонаду или даже Роллену, признаются правдоподобными, когда
ими приходится оправдывать автора священной книги.

Таким образом, именно ортодокс принимает на веру положение, требующее
доказательств, когда упрекает рационалиста в том, что последний искажает
историю, если рассказывает ее не слово в слово по документам, которые
ортодокс считает священными. Но из того, что факт записан в книге, нельзя
заключать. что он верен. Чудеса Магомета совершенно так же записаны, как и
чудеса Иисуса, и, конечно, арабская биография Магомета, например, написанная
Ибн-Гишамом, носит гораздо более исторический характер, нежели Евангелия. Но
разве это причина, чтобы мы верили в чудеса Магомета? Мы относимся к