"Роберт Рэнкин. Мир в табакерке, или Чтиво с убийством " - читать интересную книгу автора

sativa. ( "Конопля, прославленная битниками".) И Menispermaceae.
("Представители южноамериканского семейства логаниевых, из которого
получается яд для отравления стрел, кураре".) И Lophopora williamsii.
("Мескаль. О дивный мескаль!").
Я познакомился с аконитом и пустырником, беленой и чемерицей, красавкой
и ложечницей, льнянкой и сон-травой. Но ничего не трогал и не нюхал.
Мне становилось ясно, что коллекция дядюшки полностью состоит из
растений, которые или возносят тебя на небеса, или укладывают в гроб. Или
могут сделать и то, и другое, в зависимости от дозы.
В очередной раз посмотрев на этого безумноглазого бедолагу, я попытался
представить себе, сколько наркотиков из собственной коллекции он попробовал
лично.
- Ну вот и все, - наконец сказал он. - Если не считать красавцев,
посмотреть на которых вы, собственно, и пришли, и я покажу их вам прямо
сейчас.
Я встревоженно подтянул шорты. Мои трусы, заскорузлые, как всегда,
пропитались потом и, казалось, вот-вот с меня свалятся. - Все это просто
невероятно, сэр, - сказал я. - Но можно вас кое о чем спросить?
Дядюшка Джон Перу Джонс кивнул головой, похожей на голубиное яйцо.
- Почему вы решили выращивать именно эти конкретные виды растений?
- Во имя Великой Цели, - сказал Т.С. Давстон.
- Во имя Великой Цели, - согласился дядюшка.
Я постарался изобразить лицом немой вопрос.
Дядюшка почесал тонкий нос длинным тонким пальцем.
- Пошли, - сказал он, - познакомишься с моими красавцами, и я все
тебе расскажу.
Угол оранжереи был отгорожен грязной узорчатой скатертью. Дядюшка
подошел к ней, и отбросил ее в сторону театральным жестом.
- Вуал-ля! - вскричал он.
- Чтоб меня, - сказал я, подражая известному комику Тони Хэнкоку.
На кованом железном помосте стоял старинный аквариум, а в нем - самые
причудливые растения, какие мне когда-либо приходилось видеть.
Сначала я вообще не поверил, что это растения. В них было очень много
от ящериц и что-то от рыб. Они были чешуйчатые, блестящие и настолько
зловещие на вид, что я чуть не потерял самообладание.
Как и у всех нормальных детей, глубоко в душе у меня гнездился страх
перед овощами. Я нервничал при виде капусты, и едва не писался в штаны,
подумав о брюссельской ее разновидности. Заверения родителей, что в ней
много железа, уже были проверены с помощью магнита и признаны враньем.
Почему родители так настаивали на том, чтобы на тарелках у их детей все
время горой лежали овощи, мне объяснил Билли. Овощи дешевле мяса, сказал он,
а времена, как всегда, тяжелые. Когда позже жизнь у меня сложилась так, что
некоторое время я водил компанию с представителями кругов, более высоких по
социальному положению, я был поражен, обнаружив, что есть взрослые, которые
питаются исключительно овощами. Этих типов, как я узнал, называют
вегетарианцами, и, хотя у них хватает денег на то, чтобы купить мясо, они
сознательно не делают этого.
Поскольку я известен своей способностью сострадать другим, я,
естественно, очень жалел этих несчастных, которые, по всей видимости,
страдали неким помрачением рассудка, а я не мог способствовать их