"Леонид Репин. Затерявшиеся в тайге " - читать интересную книгу автора

бессонную ночь, мы со всей тщательностью, на которую только были способны,
принялись устраивать ложе. Сначала побольше нарезали лапника-пышных еловых
ветвей - и постелили ровным слоем на землю. Потом принесли несколько охапок
березовых веток и покрыли ими еловые. Попробовали - и остались очень
довольны: получилось мягко, удобно.
После этого подумали, что было бы неплохо позаботиться и об укрытии на
случай дождя. Толя развернул свою пленку, мы прикинули ее размеры и поняли,
что спасения она не принесет-маловата. Но все же решили попробовать
соорудить из нее нечто вроде навеса. Для этого срубили две чахлые березки и
сделали четыре кола, два приблизительно на тридцать сантиметров выше других,
чтобы получился скат, хорошенько их заострили и вбили покрепче в землю так,
чтобы наше царское ложе пришлось как раз между ними. Потом привязали пленку
к кольям шнурками, потуже ее натянув, и отошли в сторону, чтобы критическим
взглядом окинуть результаты своей работы.
Кажется, ничего по лучилось... Тут же мы провели испытание: улеглись
рядом под тент, тесно прижавшись друг к другу. Нельзя сказать, что в жилище
было просторно, к тому же оно оказалось коротковато в длину: когда пойдет
дождь, ноги придется подобрать под себя. Но сейчас дождя не было, мелкая
водная взвесь незаметно иссякла, и мы наслаждались жизнью, лежа на мягкой
подстилке и ощущая, как пламя костра приятно греет подошвы.
Дров припасли на ночь великое множество. Место это привлекло нас тем,
что здесь без особого труда можно было собрать любое количество сухого
валежника. Полусгнившие коряги, поросшие мохом, упавшие ветви березы, стволы
небольших деревьев, поверженных ветром, - все это могло послужить
превосходной пищей огню.
Вспомнив, как быстро костер в прошлую ночь сожрал все наши припасы,
заготовили топлива столько, что, как нам показалось, хватило бы на зиму. И
лишь после этого позволили себе сесть поближе к огню и расслабиться, глядя
на успевший уже закоптиться дочерна котелок, где готовилось наше излюбленное
блюдо-грибы.
Леша сидел на корточках возле костра, не сводя глаз с котелка. У нас
уже был случай, когда прогоревшее поленце стрельнуло в последний раз,
дрогнуло, будто в агонии, и рассыпалось в прах. А котелок, опиравшийся на
него, завалился на бок и выплеснул в костер все содержимое. Мы не
сокрушались особенно, потому что если что-нибудь и потеряли, то только
время: пришлось встать и снова идти по грибы. Поэтому Леша редко теперь
оставляет котелок без присмотра.
Толю днем укусил в палец странный слепень: маленькая, невидная мушка.
Помню, он с удивлением разглядывал собственный палец с растущей прямо на
глазах каплей крови, выступившей в месте укуса. Когда рассмотрели его
хорошенько, вконец удивились: укус был в виде пореза в два миллиметра
длиной. А сам-то слепень-полсантиметра, не более! Вот такая лютая мушка...
Так что у Коваленко появилась забота личного плана: раненый палец. Впрочем,
нельзя сказать, что он уделял этой заботе много внимания. Скоро Толя
поднялся и присел в сторонке-собрался начать дневник.
Долго, однако, он не просидел-ринулся к костру, на ходу закрывая
тетрадь: "Невозможно писать! Совсем заели!" Это он охарактеризовал военные
действия комаров. Здесь, у костра, они меньше нас беспокоили. А весь день
досаждали нам непрестанно. От их укусов вспухли тыльные стороны рук, голова
покрылась множеством зудящих шишечек.