"Леонид Репин. Затерявшиеся в тайге " - читать интересную книгу автора

что я не осмелился задать впрямую вопрос. Я знаю, что художники не любят,
когда их отвлекают от работы вопросами.
Вооружившись ножом, Коваленко перешел к наиболее тонкой части работы и
к исходу второго часа показал нам изделие: "Вот. Ложковилка". И
действительно, на одном конце этого уникального и наверняка единственного- в
мире столового прибора была сделана двузубая вилка, а на другом-ложка. По
странному для меня стечению обстоятельств эта часть ложковилки и в фас и в
профиль совершенно потрясающим образом походила на ковш землечерпалки
средних размеров. Я только на мгновение представил ее в котелке, как сразу
же понял: с Лешиной ложкой за ним не угнаться.
Наверное поэтому, а также потому, что дурной пример заразителен, я тоже
решил сделать ложку. Когда Толя начинал свою работу, он сказал: "Я сделаю
образцово-показательную ложку". Если он имел в виду показать, как быстро с
ее помощью можно будет расправиться с котелком, то это у него, скорее всего,
получилось. Я же предупредил откровенно: "А я сделаю загребущую ложку".
По правде сказать, я чувствовал себя крайне неважно от слабости, и
резать ножом твердое дерево совсем не хотелось. Но я тоже решил приняться за
дело.
Неожиданно для себя я увлекся и стал с ожесточением резать. Я забыл,
что еще несколько минут назад чувствовал слабость, и ощутил неведомо откуда
взявшийся прилив свежих сил. Я весь наполнился желанием скорее закончить
работу и увидеть ее результат.
Стругая, я думал: интересное дело-если бы я не взялся за эту, ерундовую
в общем работу, то лежал бы сейчас в апатии, вялый, полагая, что и в самом
деле нет во мне сил. А их, оказывается, можно сказать, сколько угодно.
Значит, в таких случаях, когда наступает апатия, надо обязательно заставлять
себя делать что-то или хотя бы просто подвигаться. Поневоле подумаешь о
пользе труда и его благотворном физиологическом воздействии на человека.
Ложка моя получилась удобной, даже красивой. По ее бокам, поближе к
черенку, я вырезал пару далеких выступов и назвал их "ограничителями" -
чтобы ложка не проходила в рот далеко. Кажется, Толя позавидовал этому
новшеству. Тем более что ложка вопреки моим намерениям получилась еще и
вместительнее Толиной. Надо бы не забыть получить за изобретение авторское
свидетельство.
У Толи на самом кончике носа созрел великолепный фурункул с крупную
жемчужину. Я спросил Лешу, не собирается ли он заняться лечением? Почему-то
я был уверен, что Алексею известны секреты народной медицины и врачевателей
древности, лечивших с помощью трав. Но ведь и он в свою очередь был недавно
уверен, что я прекрасно ориентируюсь в лесу.
Алексей озабоченно помолчал и ответил: "Надо подумать".
- Не надо, - поспешно, но твердо произнес Коваленко.
Видимо, он не верит в возможности народной медицины или попросту не
желает расставаться со своим ювелирным сокровищем.
На обед Леша приготовил совершенно изумительный супчик. Грибной. Нам с
Толей представилась возможность испытать новые ложки.
Я своей остался очень доволен. Берет она столько, что за один раз
проглотить невозможно. Стоило только погрузить ее в котелок и зачерпнуть,
как уровень в нем резко понижался. Мне оставалось пожалеть лишь об одном:
что Леша не приготовил мясную солянку, или харчо, или борщ по-московски. Про
себя я поклялся: обязательно, несмотря ни на что, сохранить эту ложку,