"Наталья Резанова. Кругом один принцессы " - читать интересную книгу авторапосада выходят на промысел нищие калеки, в неведомых войнах пострадавшие,
мамаши с замурзанными младенцами, да мнимые кипежане. В самом же посаде понастроены шинки, где подают не пиво и медовуху, а такие напитки, отведав которых добрый горожанин может и замертво упасть. Говорят еще, будто здешние в бане не моются - а это последнее дело - и вместо Ядреной Матери поклоняются неведомой Кузькиной. Посадские же за честь почитают обмануть и ограбить зажравшегося горожанина. Драки между городскими и посадскими бывают такие, что наша нынешняя потасовка рядом с ними - что девичьи танцы на лугу. И если б дело было только в этом, я бы нимало не беспокоилась. В любом городе есть подобные кварталы. Но приходилось мне слышать, будто - поскольку ни Ивановы стражники, ни жрецы в чужанский посад не суются - завелась там нежить, ничего общего с проповедями святого Траханеота не имеющая. Без всяких пустот и мнимостей, зато с клыками и когтями. В чужанском посаде документов ни с кого не спрашивают, вот они и селятся здесь. И среди нормальных посадских по ночам ни один двуногий из своих лачуг на улицу не суется. Конечно, это могли быть только сплетни. А могли и не быть. Рыбин Гранат зачем-то увязался со мной, но по благоразумию вперед не забегал. Ходить ночью по Волкодавлю - занятие не из простых, даже по главным улицам. В отличие от большинства других городов, по ночам фонарей здесь не зажигают, напротив - это запрещено. Причина, думается, ясна. Таковы здесь меры противопожарной безопасности. Летом в обывательских домах даже светильники жечь запрещается. Возможно, этот мудрый обычай и предупреждает случаи возгорания, но тьма по ночам в городе Волкодавле стоит кромешная. Потому оставалось лишь благодарить руководство МГБ, снабдившее меня забор. Непрошеный спутник мой, таких преимуществ не имевший, двигался следом. Благодаря этому заклинанию мне и предстало зрелище, полностью убившее вероятность того, что Хэм просто решил сходить налево из чересчур благопристойной "Белки и свистка". Цепь уже не преграждала вход в чужанский посад, а, разорванная, валялась на земле рядом с распростертым стражником. Я нагнулась над ним. - Оглушен. Очухается... - Так я и думала. Рыбин Гранат, изучавший цепь, повернулся ко мне. - Почему? - Стражник местный. За него бы мстить стали. Могут посад сжечь. Его убивать не станут. А Хэм - чужестранец. Восточный единоборец снова поглядел на цепь, затем извлек меч из ножен и осторожно полоснул себя по мизинцу, так чтобы капли крови потекли на лезвие. - Ты чего? - Готовлюсь. Здесь ведь не человек поработал. - Сама вижу. Человек бы цепь уволок и продал, на лом. - Я не про то. Цепь не разрублена и даже не порвана. Она зубами перекушена... - Тогда - вперед. Раз у нечисти есть зубы, значит их можно выбить. И мы ступили на чужанскую территорию, находившуюся за пределами деревянного города Волкодавля, где кончались мостовые, а добротные дома сменялись халупами, неизвестно из чего слепленными. |
|
|