"Герберт Розендорфер. Письма в древний Китай (Роман)" - читать интересную книгу автора

Мне очень хотелось бы вернуться назад теперь же, но я вынужден ждать
вычисленного нами часа, а он наступит только через восемь месяцев. Зачем
только злополучная любознательность забросила меня в это недоброе будущее,
не знающее ни тишины, ни величия! Помолись о моем благополучном возвращении.
Передай привет моей Сяо-сяо, которую после тебя, мой друг, я люблю больше
всех на свете -
Гао-дай.

ПИСЬМО ТРЕТЬЕ
(вторник, 20 июля)
Любезный друг Цзи-гу,
да, на дне этой пропасти, этого мрачного водоворота будущего, я
воистину обнаружил человека. Чтобы не нарушать законов справедливости в
отношении внуков, скажу, что нашел я даже двух человек и, размышляя сейчас о
втором, не исключаю, что он сможет стать моим другом, хотя я, как тебе
известно, до крайности скуп на дружеские чувства. И, хотя господин Шу Ши-ми
(так зовут этого второго) тоже слишком много шумит, я чувствую, что от него
меня отделяют не сто тысяч ли, как от всех остальных, а только девяносто
девять тысяч. Все остальные же, за исключением этого второго, представляются
мне огромными сероликими крабами, ни в чем не похожими на нас с тобой или
известных нам людей.
Разумеется, господин Шу Ши-ми так же далек от меня, как и остальные, но
он помогает мне понять этот чуждый для меня мир.
Познакомился я с господином Шу Ши-ми весьма странным к не самым
достойным для меня образом. Сейчас я опишу тебе наше знакомство, и ты
увидишь, сколько бед мне пришлось претерпеть за те несколько дней, пока я
нахожусь "в путешествии". Пишу я, сидя за столом господина Шу Ши-ми, в его
доме. Его самого дома нет. Наш почтовый камень находится, к счастью,
недалеко отсюда, и в случае необходимости я могу теперь и сам отыскать его.
Перед отъездом мы с тобой много говорили о предстоящем моем
предприятии, которое многие назвали бы небезопасным. И ты, мой любезный друг
Цзи-гу, изобретатель математического прыжка во времени, стал единственным,
кто знает об этом моем путешествии. Мы говорили о многом, но ты, наверное,
помнишь, что одним из важнейших путевых наставлений я счел для себя слова
великого Мэн-цзы2: "Кто хочет наблюдать, должен сам оставаться невидимым".
Поэтому я, как ты сам видел, выбрал для путешествия самое неброское платье,
какое только мог найти, отказался от всех знаков моего звания гуаня
четвертого ранга ( и даже сложил с себя золотую цепь начальника
императорской Палаты поэтов, именуемой "Двадцать девять поросших мхом скал",
чего, в сущности, не имел права делать. Мне хотелось остаться незаметным,
невидимым наблюдателем. Но в этом безумном будущем не только изречения
Мэн-цзы, но и вся книга Ли-цзи3 не принесли бы никакой пользы. Мое платье,
которое мы признали "неброским", здесь настолько выходит за рамки привычных
представлений, что, даже нарядившись женщиной или нацепив украшения
дворцовой собаки, я не вызвал бы большего недоумения.
Само путешествие прошло без осложнений и длилось не более мгновения. Мы
не зря проделали столько предварительных опытов. После того, как я обнял
тебя на мосту через канал Голубых колоколов, по всем расчетам показавшемся
нам наиболее подходящим для перемещения местом, и проделал все необходимые
действия, меня подхватила какая-то невидимая сила, подобная ураганному