"Герберт Розендорфер. Великие перемены " - читать интересную книгу автора

Эти заметки - в сущности письма к тебе, мой дорогой друг Цзи-гу. Я
надеюсь, что Небо дарует мне милость, и я когда-нибудь смогу вернуться в
родное время. Тогда я, мой любезный друг, передам эти листки - еще не знаю,
сколько их будет - тебе прямо в руки, и если тебе позволит время, и если
перед твоими глазами не предстанет что-либо более достойное, ты, возможно,
не ради своего удовольствия, а чтобы порадовать меня, прочитаешь их и именно
из этих писем поймешь, на что я, твой друг, наткнулся во время второго
путешествия в далекое будущее. Я умышленно говорю: "наткнулся", а не "что я
пережил", потому что, о мой милый Цзи-гу, под совершенно другой,
несчастливой звездой, проходит это мое второе путешествие во времени,
которое я в отличие от первого, случившегося пятнадцать лет назад,
предпринял не по доброй воле!
Тогда мы простились с тобой со спокойной душой. Ты был единственным
человеком, знавшим о моих авантюрных намерениях. Используя почтовый камень,
я мог передавать тебе свои письма. Где теперь этот почтовый камень? Где ты?
И где я, по-твоему? Где теперь моя милая, конечно уже постаревшая и
раздобревшая, но все еще ослепительно прекрасная Сяо-сяо? Я не имею права
думать о ней. Сейчас у меня нет возможности посылать тебе письма через
почтовый камень, но несмотря ни на что, я надеюсь, что ты жив и что я смогу
вернуться домой в не столь отдаленном будущем. Тогда ты, как уже говорилось,
получишь эти листки из рук в руки, и, возможно, Великое Небо позволит нам
вновь сесть рядом друг с другом в тени Абрикосового холма, и наши косы будет
развевать легкий ветерок. Ты будешь читать эти строчки, время от времени
задавать мне вопросы, а прекрасная Сяо-сяо будет ласкать мои ноги. Здесь же,
как ты можешь догадаться, мне придется обрезать мою косу. Хотя косы тут тоже
носят (преимущественно молодые люди), но они такие неряшливые и
растрепанные, что нас с тобой при виде их охватил бы ужас. Кто бы мог
подумать о таком повороте вещей? Я имею в виду не косы большеносых, я имею в
виду коварство канцлера Ля Ду-цзи, когда он внезапно превратился в моего
врага (притом, что он двоюродный брат моей третьей жены) и посредством
известных тебе неслыханных интриг так настроил против меня Невыразимо
Высокого, чье имя назвать в письме я не имею права, что меня объявили вне
закона, отстранили от всех должностей, а мое имущество конфисковали. Но и
этого мало: спустя несколько дней, когда я отправился далеко на запад, чтобы
найти спасение у брата моей второй жены, один из немногих оставшихся мне
верными слуг доставил мне известие, что тот самый деверь по имени Ши-мяо, ты
его не знаешь (чтоб его лихорадка унесла!), переметнулся в стан моих врагов.
Меня тут же окружили ищейки, потому что Ля Ду-цзи добился у Невыразимо
Высокого смертного приговора для меня. Мне оставалось только исчезнуть,
ускользнув сюда, в будущее, с помощью компаса времени. Последнее, что я
увидел в своем родном времени, это глупые физиономии стражников, взирающих с
разинутыми ртами, как я исчезаю в воздухе.
И вот я здесь - без серебряных лянов, которые смог бы продать. Едва ли
можно представить себе более неприятное положение вещей, хотя я здесь вне
опасности. Я должен пробыть тут некоторое время, пока не прояснится - в чем
я совершенно уверен - необоснованность выдвинутых против меня обвинений. Я
знаю, что некоторые министры, а среди них и благочестивый Би-чжу, тайно на
моей стороне и что они - весьма осторожно - добиваются моей реабилитации.
Мне, конечно, особенно жаль, что ты, мой лучший друг, тоже вынужден страдать
из-за происков проклятого Ля Ду-цзи. Я надеюсь, что его гнев, направленный