"Герберт Розендорфер. Великие перемены " - читать интересную книгу автора

южнее городе, который назывался Йе-на,[35] где находилась так называемая
Высшая школа Мудрости. Вступив с господином Нау-ма в беседу, когда мы с ним
вернулись в одну из комнаток железной трубы, я спросил, не знает ли господин
Нау-ма моего друга, выдержавшего государственный экзамен господина ученого
Ши-ми. Нет, ответил господин Нау-ма очень вежливо, сам он обучает в Йе-на
премудрости юриспруденции и едва знаком с учителями исторической науки, к
которым принадлежит господин Ши-ми, но он мог бы справиться, для него это
несложно; он сделает это охотно, тем более, что я прямо-таки спас его своим
присутствием духа; но должно пройти несколько дней, прежде чем он сможет
дать мне достоверное сообщение о местонахождении господина Ши-ми. Он
поинтересовался, где может найти меня это сообщение. Это, конечно, было
сложнее. Но у него был выход: у него, сказал господин Нау-ма, в Либицзине
есть племянница, туда приблизительно через восемь дней он направит известие.
И он написал мне на записке, как зовут его племянницу и как ее найти.
Ты уже догадался? Ты понял совершенно верно.
Мы сердечно простились. Он остался в железной трубе, а я вышел. Восемь
дней я прожил в Гоу-тел. Это один из самых больших (и, к сожалению, дорогих)
постоялых дворов, в которых можно жить, не зная владельца дома.
Спустя восемь дней почти все мои сэкономленные деньги вышли. (У меня
были всего четыре голубые денежные бумажки, это совсем не много. На сей раз
я их сохранил, несмотря на то, что видел в парке и на площадях десятки
праздношатающихся попрошаек - постарался больше не испытывать судьбу на
прочность).
Я все еще надеялся найти господина Ши-ми, который мне поможет, и
отправился на поиски той самой племянницы.
Она жила в высшей степени отвратительном доме вместе с несметным
количеством других людей. Там уже на лестнице пахло.
Я нажал чудесную кнопку-колокольчик, которая у большеносых имеется на
всех, даже самых простых дверях. Через короткое время Я-на открыла.
Что тебе сказать...
Я-на почти на две головы выше меня. У нее чрезмерно большие ноги и то,
на чем сидят, тоже очень широко. Но она молода, у нее светлая кожа и
оранжевого цвета волосы. Она в высшей степени сердечна, даже слишком
сердечна. Между нами говоря... но об этом позже.
(Только что она была здесь, потерлась своей вздымающейся как гора
грудью о мое плечо и проворковала: "Ты опять так долго пишешь? Не хочешь
прерваться? Хочешь поесть? Или попить? Ничего? Ты не испортишь глаза? Тебе
тепло? Не дует? Тебе мягко сидеть? Ты действительно ничего не хочешь съесть?
И ничего выпить? Не хочешь со мной в постельку?" - и так далее. И лишь когда
я рассердился, она обидевшись ушла прочь. Но, к сожалению, она обижается не
надолго. Менее чем через час она определенно вернется.)
Некоторые вещи в мире большеносых происходят очень быстро. У меня,
когда я покинул Гоу-тел, чтобы справиться по данному мне адресу относительно
письма от выдержавшего государственный экзамен господина ученого Нау-ма, был
с собой узел использованного нижнего белья, которое я собирался отнести в
общепринятую здесь общественную прачечную. Это был тот крючок, на который
попалась госпожа Я-на (или: я?). Госпожа Я-на пригласила меня в свое жилище,
прогнала из комнаты детей - правда, они отсутствовали не долго, предложила
мне чашу того самого коричневого напитка, о котором я тебе, кажется, уже
писал, и действительно передала мне письмо от господина Нау-ма. Но в нем