"Майк Резник. Вдоводел исцеленный (Вдоводел #3)" - читать интересную книгу автора

- Я видел его памятник на Каргенньяне II. - Киношита улыбнулся. - В
птичьем дерьме и граффити, уже начавший разваливаться, но я прочитал его
имя на постаменте. И все же я не могу не напомнить тебе, что в него-то
никто не стрелял. И еще вопрос, сохранил бы он свою меткость в поединке.
- Кто знает? - вздохнул Найтхаук. - Легенда гласит, что он погиб в
перестрелке. - Он помолчал. - Естественно, рано или поздно нас всех ждет
такой же конец.
- Только не вас, - возразил Киношита.
- Даже меня.
- Никогда. Я вижу, как вы возвращаете себе прежнюю форму. Осталось
совсем немного. Найтхаук покачал головой.
- Знаешь, в чем разница между юнцом вроде Джонни Беды и мною? Он
слишком молод, чтобы осознавать, что его могут убить. Он никогда об этом
не думает. Когда он затевает ссору, он даже не осознает, чем она может
закончиться, а потому прет напролом. Вот почему в Пограничье преобладают
молодые киллеры. Как только до человека доходит, что он может расстаться с
жизнью, появляется понимание того, сколь она дорога. Он задумывается,
медлит с принятием решения, а ты знаешь, к чему приводит промедление.
- Я провел несколько месяцев с вашим вторым клоном. - Слова
Найтхаука, похоже, Киношиту не убедили. - У него было тело
тридцатилетнего, но ему передали все ваши воспоминания. То есть его
сознание и эмоции соответствовали шестидесяти двум годам. Почему он не
медлил?
- Тебе следовало задать этот вопрос ему.
- Я спрашиваю вас. Это одно и то же.
- Не совсем. Он на здоровье не жаловался и знал, что эплазию научатся
излечивать еще до того, как болезнь успеет обезобразить его.
- Это не ответ, - упорствовал Киношита. - У него был разум
шестидесятидвухлетнего, но он не медлил с принятием решения.
- Он владел важной информацией, в свое время недоступной мне.
- Какой же?
- Он знал, что и в пятьдесят будет без труда брать верх над
двадцатидвухлетними. Мало кто из тех, кому тридцать восемь, абсолютно
точно знает, что и через десять, и через пятнадцать лет быстрота их
реакции не замедлится ни на одну наносекунду. - Найтхаук вздохнул. - Но
мне шестьдесят два года, больше ста лет пролежал в морозильной камере,
половина моей кожи искусственная, и я точно знаю, что таким, как прежде,
мне уже не быть.
- Ладно, я готов это допустить. Но вы так и не ответили: нет у вас
ощущения, что вам недостает возбуждения, азарта, интереса, которые
наполняли вашу прежнюю жизнь?
- Так ли интересно выслеживать подонков? Ты же сам служил закону. И
находил эту службу интересной?
- Нет, но...
- Что - но?
- Я не был Вдоводелом.
- Сейчас я тоже не Вдоводел. Я - Джефферсон Найтхаук.
- Я вас совершенно не понимаю. Если в каком-то деле ты лучший...
- Знаешь, в чем я был лучшим? - раздраженно прервал его Найтхаук. -
Никому не удавалось лучше меня пугать женщин и детей. Когда я шел по улице