"Принц-леопард" - читать интересную книгу автора (Хойт Элизабет)

Глава 15

– Жив ли он? – На лице Джордж, напоминавшем цветом белую бумагу, снова отразились сомнения, отчаяние и беспокойство. Серое платье страшно измялось, она не меняла его с самого Лондона, так и спала всю дорогу.

– Да, жив. – Вайолетт крепко сжала Джордж в своих объятиях, изо всех сил стараясь не показать, как ее удивили разительные перемены во внешнем виде сестры. Она отсутствовала всего-то две недели. – Да, насколько мне известно, он еще жив. Лорд Грэнвиль никого к нему не пускает.

Беспокойство не исчезло с лица Джордж. Ее широко раскрытые глаза все еще слишком ярко горели, она не моргала, словно боялась пропустить что-то важное.

– Тогда он, скорее всего, уже мертв.

– Нет, нет же, – Вайолетт яростно посмотрела на Оскара своими огромными и тоже расширенными от ужаса глазами, ища поддержки. – Я так не думаю…

– Если бы Гарри Пай умер, нам тотчас стало бы об этом известно, – проговорил Оскар, поддерживая Вайолетт. – Грэнвиль мгновенно раструбил бы об этом на весь мир. Раз он до сих пор молчит, значит, Пай еще жив. – Он взял Джорджину под руку, словно больную, и повел в дом. – Давай зайдем и сначала выпьем по чашечке чая.

– Нет, я хочу сначала увидеться с ним, – Джордж рывком сбросила руку брата, словно это был назойливый продавец, предлагавший ей вялые цветы.

Оскар никак не отреагировал.

– Знаю, дорогая, но для противостояния Грэнвилю нам необходимы силы, особенно если мы собираемся ворваться без приглашения на его территорию. Нам надо немного отдохнуть, прийти в себя и набраться сил.

– Как думаешь, Тони уже получил записку?

– Да, – ответил Оскар, словно отвечал на этот вопрос уже в сотый раз. – Он едет вслед за нами. Нам надо подготовиться и встретить его. – Он снова взял Джордж за локоть. В этот раз она послушно побрела в сторону парадных ступеней Уолдсли.

Вайолетт последовала за ними совершенно изумленная. Что случилось с Джордж? Она ожидала увидеть сестру расстроенной или даже плачущей. А та не проронила ни слезинки: она совершенно спятила, замкнулась в своем безумном горе. Если бы Вайолетт на месте сестры услышала, например, о смерти своего летнего любовника Леонарда, ее охватила бы легкая печаль, не более. Ну, может, она немного и всплакнула бы, день-другой была подавлена. Но в таком отчаянии, как Джордж, она точно бы не пребывала. К тому же мистер Пай, по слухам, еще жив. Наверное, Джордж сильно его любила. Вайолетт остановилась и внимательно посмотрела вслед удаляющейся сестре, безвольно повисшей на руках брата. Нет, конечно же, нет. Джордж слишком стара для любви. Ей слишком много лет, чтобы она могла и по-настоящему любить мужчину, иметь с ним роман. Хотя ведь настоящая любовь – это совсем другое. Если Джордж любит мистера Пая, она должна стремиться выйти за него замуж. А если это произойдет, то… он станет полноправным членом их семьи. О нет! Он не знает элементарных вещей, например, какой вилкой есть рыбу или как следует обращаться к вышедшему на пенсию и унаследовавшему свой титул генералу-пэру, или как правильно помочь даме сесть на лошадь или… О господи! Он, наверное, и школы-то не закончил!

В это время Джордж с братом вошли в салон, где Оскар стал осматриваться. Увидев остолбеневшую Вайолетт, он нахмурился. Она поспешила ему на помощь. Теперь надо усадить Джордж и устроить поудобнее.

– Ты уже приказала подать чай? – обратился к ней Оскар.

Лицо Вайолетт предательски вспыхнуло. В следующую же секунду она выскочила в коридор и приказала служанке принести чай.

– Вайолетт, расскажи, что тебе известно? – Джордж, не моргая, смотрела на сестру. – Ты написала, что Гарри арестовали, но не указала, почему.

– Фермер обнаружил тело убитой женщины. – Вайолетт изо всех сил пыталась собраться с мыслями. – На пустоши. Ее звали вроде миссис Пиллер или Поллерили…

– Может, Поллард?

– Да, точно. – Вайолетт с ужасом посмотрела на сестру. – Откуда ты знаешь?

– Не важно, я знаю ее внука, – Джордж отмахнулась от замечаний сестры. – Продолжай скорее.

– Ее отравили таким же способом, каким были отравлены и овцы.

Оскар нахмурил брови:

– Но женщина же не овца, чтобы есть ядовитую траву.

– Рядом с телом лежала чашка, – вздрогнув, продолжила Вайолетт. – На дне осталась какая-то жидкость. Они полагают, что убийца силой заставил ее вы пить этот ядовитый напиток. – Она с трудом поднял глаза на сестру.

– Когда это случилось? – спросила Джордж в ответ. – Кто-то должен был сообщить нам об этом происшествии еще до моего отъезда в Лондон.

– Получается, что никто ничего не сказал, – ответила Вайолетт. – Местные жители обнаружили тело за день до твоего отъезда, но сама я услышала обо всем только на следующий день после того, как ты уехала. Рядом нашли резную фигурку животного или чего-то похожего. Говорят, что такие штуки делает мистер Пай, поэтому и решили, что он и есть убийца. Что он виноват.

Оскар глянул на Джордж. Вайолетт, предчувствуя бурную реакцию, колебалась, стоит ли смотреть на сестру, но та только подняла брови.

Вайолетт стойко продолжила свой рассказ:

– Они арестовали мистера Пая в ночь того дня, когда ты уехала. О том, как это происходило, никто тол ком не мог ничего рассказать, люди знали лишь, что его ловили семь человек, двоих из которых он серьезно ранил. И еще… – она осторожно вдохнула воздух, – он отважно дрался и сопротивлялся. – И она выжидающе посмотрела на Джордж.

Сестра смотрела куда-то в пустоту, нижняя губа ее дрожала, Джордж была готова вот-вот расплакаться.

– Так миссис Поллард убили за день до моего отъезда?

– Не совсем, – ответила Вайолетт. – Люди полагают, что это случилось за три дня до твоего отъезда.

Внезапно Джордж осмысленно посмотрела на сестру. Вайолетт поспешила продолжить и затараторила:

– За четыре дня до твоего отъезда в Лондон убитую видели в баре деревни Вест-Дайки, некоторые посетители заметили ее присутствие, но фермер, который впоследствии обнаружил тело, клянется, что на следующее утро на пустыре возле бара тела еще не было. Утром он отвел на пустырь своих овец попастись и пришел забирать их через несколько дней. Тогда и обнаружил мертвую женщину. И по состоянию тела, ну, по тому, как оно… в общем, они полагают, что… – она сморщила нос, – по тому, как тело успело разложиться, определили, что оно пролежало на пустыре три ночи. Вот! – Вайолетт аж содрогнулась.

Внесли и подали чай; Вайолетт с отвращением взглянула на стол. Повар решил сделать им приятное и приготовил пирожные с чуть растекшимся розовым кремом, которые в сложившейся обстановке выглядели особенно отвратительными.

Джордж вообще не обратила внимания на чай.

– Вайолетт, вспомни, пожалуйста, это очень важно. Ты уверена, что убийство предположительно произошло именно за три ночи до моего отъезда?

– М-м-м, – Вайолетт судорожно сглотнула и, наконец, отвела взгляд от пирожных. – Ну да, я уверена.

– Благодарю тебя, господи, – Джордж удовлетворенно прикрыла глаза.

– Джордж, понимаю, что ты сильно беспокоишься о судьбе Пая, но ты не можешь так поступить. – В голосе Оскара послышалось предостережение. – Ни при каком условии не можешь.

– Его жизнь под угрозой, как ты не понимаешь, – Джордж наклонилась ближе к брату, словно хотела заразить его своим порывом страсти. – Кем я после этого буду, если не помогу ему в такую минуту?

– О чем вы говорите? – Вайолетт недоуменно переводила взгляд с сестры на брата. – Я не понимаю, о чем речь.

– Все очень просто, – Джордж, наконец, заметила дымящуюся чашку с чаем и сделала глоток. – Той ночью Гарри никак не мог убить миссис Поллард. – Она протянула Вайолетт ее чашку, и их взгляды встретились. – По той простой причине, что ту ночь мы провели с ним вместе.

Гарри находился в забытьи.

Перед его глазами плыли разные видения. Ему казалось, что чудовище-великан, молодой король и прекрасная принцесса ведут спор. Причем король и чудовище выглядели так, как им и положено выглядеть, но принцесса казалась какой-то не такой. Ее губы были сказочно розовыми, как кораллы, а волосы черными, словно вороново крыло. Принцесса выглядела как леди Джорджина, – с такими же огненно-рыжими волосами и нормального цвета губами. Он видел прекрасный сон, в котором все могло быть так, как он сам того хотел, и принцесса могла быть похожа на кого угодно. Он точно знал, что яркие рыжие волосы гораздо лучше идеальных черных кудрей.

Молодой король разглагольствовал о законе и справедливости, как это любят делать все аристократы от его вязких слов начинали ныть зубы. Гарри понял на конец, почему чудовище-великан только ревел и, рычал в ответ королю. Он пытался заглушить всю эту ужасную болтовню. Он уже собирался открыть пасть и зарычать во всю мощь. Король желал, во что бы то ни стало получить оловянный рог чудища. Гарри подавил смешок. Ему хотелось объяснить королю, что рог не стоит ни шиллинга. Давным-давно рог потерял свою красоту и мощь и еле держался на голове чудовища. Да и само чудовище не обладало волшебной силой. Оно не могло говорить на человеческом языке – ни сейчас, ни раньше.

Но юный король был настроен решительно. Ему нужен рог, и он собирался его заполучить, чего бы это ни стоило. И он изводил несчастное чудовище самым изощренным способом. Как и все аристократы, демонстрировал свою власть, словно в обязанность остальных существ входило вечное служение таким, как он. Служить Вам, милорд, для меня великая честь и бесконечная радость. Я счастлив, прислуживать Вам.

Гарри из принципа встал на сторону чудовища, но что-то его все равно смущало. Принцесса Джорджина рыдала. По ее мраморным щекам текли огромные слезы, которые, достигая земли, превращались в капли золота. Они звонко ударялись о каменные плиты пола и откатывались в сторону.

Гарри смотрел на принцессу как зачарованный, он не мог оторваться от созерцания ее горя. Ему хотелось крикнуть королю: «Смотри, вот где настоящее волшебство! Обернись и посмотри на девушку!». Но он, конечно же, не мог разговаривать. Оказалось, он все неправильно понял: оловянный рог нужен был не королю, а рыдающей принцессе. Король просто защищал здесь интересы прекрасной принцессы. Тогда следовало поступить по-другому. Если рог нужен принцессе, то она, конечно же, должна его получить, каким бы странным или отвратительным ни казался этот самый рог.

Но уродливое чудовище любило свой рог. Свою единственную настоящую драгоценность. И в доказательство оно бросило рог на землю и стало топтать его, пока от вожделенного предмета не остались одни осколки. Чудище последний раз взглянуло на изломанный рог, истекающий кровью, и улыбнулось королю и принцессе. Оно посмотрело в глаза принцессе и произнесло: «Ну, теперь берите его. Все равно он мертв».

Потом произошла необыкновенная вещь.

Принцесса Джорджина опустилась перед рогом на колени и зарыдала громче. Капли золота стали попадать на осколки некогда живого рога, чудесным образом скрепляя их, пока он снова не стал цельным. Однако теперь рог был уже не оловянным, а золотым. Принцесса улыбнулась и взяла рог, превратившийся в какое-то странное живое золотое существо, на руки. Оно стало тыкаться в ее платье и водить носом. Она подняла золотое животное вверх на вытянутых руках, и они с королем стали подозрительно пристально разглядывать это существо.

За спиной принцессы стояло чудище. Гарри видел, что оно недовольно тем, что произошло с рогом. Вся сила его любви к рогу теперь обратилась в ненависть к принцессе, укравшей его драгоценность. Гарри хотел крикнуть молодому королю: «Будь осторожен! Обернись! Чудище хочет отомстить и не остановится, пока не получит свое обратно!» Но, как он ни старался, изо рта его не вылетело ни звука.

Говорить в своих бредовых видениях не удается ни кому.

Джордж положила голову Гарри себе на колени и старалась не плакать, разглядывая ужасающие кровавые раны на его лице. Веки и губы ее любимого сильно распухли и посинели. Раны около брови и на шее чуть ниже уха кровоточили. Волосы свалялись и перепачкались в грязи: она опасалась, что некоторые комки грязи на самом деле были запекшейся кровью.

– Чем быстрее мы отсюда выберемся, тем будет лучше, – проговорил Оскар, захлопнув за собой дверь кареты.

– Точно, – подтвердил Тони и хлопнул по стенке карты, подавая тем самым кучеру знак трогаться.

Карета быстро удалялась от дома Грэнвиля. Джордж спиной почувствовала направленный им вслед злобный взгляд хозяина дома. Она прилегла на сиденье и устроилась так, чтобы ее тело служило Гарри подушкой и его меньше трясло.

Оскар рассматривал Гарри.

– Никогда не видел, чтобы человек был так сильно избит, – прошептал он. Слова «и при этом выжил» повисли в воздухе.

– Животные, – тихо сказал Тони и отвернулся.

– Он будет жить, – проговорила Джордж.

– Лорд Грэнвиль так не считает, иначе он никогда бы не отдал нам Гарри – клянусь своим титулом. – Губы Тони сжались. – Тебе следует быть готовой к такому повороту событий.

– Что? – Джордж почти улыбалась. – Как я могу подготовиться к его смерти? Я не могу. И не буду. Я верю, в его выздоровление и буду верить в него и дальше.

– Ох, моя дорогая сестра, – вздохнул Тони, но ничего больше не сказал.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они достигли ворот владения Уолдсли. Оскар буквально выпрыгнул из кареты, Тони повел себя более степенно и вышел спокойно. Джордж слышала, как они отдают распоряжения слугам и просят найти плоскую дверь, чтобы внести Гарри в дом. Она опустила глаза. Гарри не шелохнулся за все время пути. Его глаза так сильно затекли, что она сомневалась, смог бы он вообще их открыть, если бы даже захотел. Она положила ладонь ему на шею, нащупывая пульс, и почувствовала еле уловимое биение.

Вернулись слуги, чтобы унести Гарри. Они вынули его бесчувственное тело из кареты и положили на дверь. В таком виде четверо мужчин внесли Гарри в дом. Они потащили его наверх, потея и отчаянно чертыхаясь, ничуть не смущаясь присутствия Джордж. В конце концов, его уложили на кровать в небольшой комнате, расположенной между комнатами Джордж и Тони. Такое положение дел устроило и Тони, и Джордж. В этой маленькой комнате, которая раньше служила гардеробной, едва помещались кровать, комод, стол и стул. Но теперь Гарри лежал рядом с комнатой Джордж, и это было для нее самое главное. Все мужчины, включая ее братьев, поспешили тут же покинуть комнату, где стало необычайно тихо. За все это время Гарри лишь слегка передвинули.

Джордж устало присела на стул рядом с кроватью. Она снова положила ладони на шею любимого и, прикрыв глаза, просто слушала слабое биение его сердца.

Дверь рядом с ней тихо приоткрылась.

– Господи, что же они сделали с бедным парнем, – Тигли остановилась за спиной своей госпожи, держа в руках таз с горячей водой. Служанка встретилась взглядом со своей хозяйкой, выпрямила спину и проговорила: – Давайте же поскорее приведем его в порядок верно?

Спустя шесть дней Гарри открыл глаза.

Джордж сидела у изголовья его кровати, как и все предыдущие дни и чаще всего ночи, с тех самых пор, как он попал в Уолдсли. Она не желала расставаться со своей надеждой на его выздоровление и вот, наконец, увидела, что веки Гарри дрогнули. На несколько мгновений он открывал глаза и раньше, но тогда казалось, что он не узнает ни ее, ни вообще ничего вокруг.

Но в этот раз его изумрудно-зеленые глаза широко открылись и вполне осмысленно уставились на нее.

– Моя госпожа, – скрипучим голосом прошептал Гарри.

Благодарю тебя, господи. Она готова была благодарить бога. Она готова была начать танцевать от счастья. Она готова была упасть на колени и читать молитвы.

Но вместо всего этого она осторожно поднесла к его губам чашку.

– Ты, наверное, очень хочешь пить?

Он кивнул, но глаз от нее не отвел. Сделав глоток, он еле слышно прошептал:

– Не плачь.

– Прости, – Джордж поставила чашку на стол. – Это слезы счастья.

Он смотрел на нее еще несколько минут, потом снова закрыл глаза и заснул.

Она в тысячный раз положила ему руки на шею, пытаясь нащупать пульс. Она так часто это делала в последние дни, что действие вошло в привычку. Стук сердца был отчетливым и сильным. Гарри пробормотал что-то в ответ и пошевелился.

Вздохнув, Джордж поднялась и вышла из комнаты. Целый час нежилась в чудесной горячей ванне, потом немного вздремнула. Проснувшись, она увидела, что за окном уже начало темнеть. Она надела желтое платье со шнуровкой на локтях и попросила принести ей ужин в комнату Гарри.

Войдя в комнату, Джордж увидела, что Гарри не спит. Сердце ее забилось быстрее. Его глаза светились жизнью: одного этого оказалось достаточно, чтобы изменить весь мир вокруг.

Кто-то уже помог ему сесть и облокотиться на подушки.

– Как поживает Уилл?

– С ним все в порядке. За ним присматривает Беннет Грэнвиль. – Джордж встала, чтобы раздвинуть портьеры.

Солнце почти село, но даже такой слабый свет делал обстановку в комнате более радостной. Она отметила, что утром обязательно нужно попросить слуг открыть одну створку окна, чтобы запах болезни и лекарств, наконец, выветрился из комнаты.

Джордж вернулась к кровати и села.

– Когда тебя поймали, Уиллу удалось спрятаться. Потом он побежал в деревню Вест-Дайки, чтобы сообщить о случившимся лендлорду. Тот, конечно, мало, чем мог помочь в сложившейся ситуации.

– М-м.

Джордж нахмурилась, вспомнив о том, что никто не пришел Гарри на помощь, когда он находился в подвале, где его каждый день избивали.

– Уилл больше всех переживал за тебя.

– Он отличный парень.

– Именно он рассказал нам, что случилось той, ночью. Ты ведь спас ему жизнь.

Гарри неопределенно пожал плечами. Было замет но, что тема ему неприятна.

– Может, выпьешь немного бульона? – она сняла салфетку с подносов, на которых служанка принесла ужин.

На ее подносе стояла тарелка с ароматным ростбифом в соусе и гарниром в виде картофеля, вареной моркови и пудинга из савойской капусты. На подносе для Гарри – только чашка горячего мясного бульона.

Гарри оглядел все блюда и вдохнул.

– С удовольствием выпью бульона, моя госпожа. Джордж поднесла чашку ближе к его лицу и уже хотела поить его с ложечки, как делала все предыдущие дни, но Гарри взял чашку у нее из рук.

– Спасибо.

Украдкой поглядывая на любимого, она спешно занялась своим подносом. Не пролив ни капли, Гарри выпил всю чашку и поставил ее на колени. Руки его не дрожали. Она немного расслабилась. Совсем не хотелось, надоедать ему, помогать в таком простом деле. Но всего день или два назад он был совершенно беспомощным.

– Расскажи продолжение сказки, моя госпожа, его голос звучал все более уверенно.

Джордж улыбнулась:

– Ты с нетерпением ожидаешь окончания той истории:

Израненные губы Гарри неловко дернулись, словно в улыбке, но голос его звучал серьезно.

– Да, моя госпожа.

– Хорошо, посмотрим, что там случилось дальше. – Джордж отрезала небольшой кусочек мяса, положила себе в рот и ненадолго задумалась. Когда она рассказывала ему эту сказку в последний раз… Она вдруг вспомнила, что тогда на ней не было никакой одежды, а Гарри… Джордж судорожно сглотнула, и ей потребовалось срочно выпить глоток вина. Она чувствовала, что заметно порозовела. Незаметно глянула на Гарри. Но тот опустил глаза и смотрел на чашку из-под бульона.

Откашлявшись, она продолжила свой начатый когда-то рассказ:

– Принц-леопард превратился в мужчину. Он взялся рукой за свой волшебный кулон и пожелал плаща-невидимки. Это его сильно выручило, потому что, как мы узнали раньше, превратившись в человека, он предстал миру в обнаженном виде.

Гарри поднял глаза от чашки и посмотрел на Джордж сквозь ресницы.

Она чинно улыбнулась в ответ.

– Он накинул плащ и приготовился нанести поражение злой волшебнице, чтобы завладеть Золотым Лебедем. Ведь произошла небольшая задержка, когда волшебница превратила его в гадкую жабу…

Гарри улыбнулся Джорджине. Как ее обрадовала эта улыбка!

– В конце концов, он сумел обрести свой прежний вид, выкрасть Золотого Лебедя и привезти его молодому королю. Тот, не медля ни секунды, предъявил, сей трофей отцу прекрасной принцессы.

Она отрезала еще кусочек ростбифа и протянула на пилке Гарри. Он посмотрел на еду, но вместо того, чтобы взять вилку в руку, открыл рот. Его глаза смотрели прямо на Джордж все время, пока она кормила его.

По какой-то необъяснимой причине все это заставило ее сердце биться чаще.

Джордж посмотрела в тарелку.

– Но молодому королю снова не повезло. Золотой Лебедь заговорил человеческим голосом, так же, как прежде Золотая Лошадь. Отец принцессы отвел Лебедя в сторону и выспросил все детали. Выяснилось, что вместо молодого принца кто-то другой добыл Лебедя в труд ном сражении со злой волшебницей. Хочешь картошки?

– Спасибо, – Гарри закрыл глаза и губами снял картошку с вилки.

Джордж улыбнулась от радости. Прокашлялась и продолжила:

– Разгневанный король вышел к принцу и сказал: «Хорошо. Золотой Лебедь – прекрасный дар, но эти еще не все испытания. Тебе нужно добыть Золотого Угря, которого охраняет семиглавый дракон. Ты найдешь его на Лунной горе».

– Угорь?

В руке она держала ложку, полную пудинга. Гарри посмотрел на нее с сомнением. Ложка задержалась у его рта.

– Да, угорь, все верно.

Он помог ей поднести ложку ближе к своим губам.

– Тебе кажется, это звучит немного странно? – Задержав дыхание, спросила Джордж. – Я, конечно, уточню, о ком именно говорилось, но, по-моему, все было так. – Она отрезала еще кусок мяса и нацепила на вилку. – Сама я подумала о волке или единороге.

Гарри проглотил пудинг.

– Нет, не единорог, слишком он похож на лошадь.

– Возможно. Но в любом случае это что-то еще более экзотическое. – Она сморщила нос, понюхав пудинг. – То есть угорь, даже золотой угорь, для тебя слишком экзотичен, а?

– Нет, не слишком.

– И для меня недостаточно. – Она ковырнула пудинг. – Конечно, тетушка могла и позабыть с годами, ей ведь не меньше восьмидесяти. – Она подняла глаза и увидела, что он смотрит на разрушенный пудинг. – Ой, прости, хочешь еще?

– Да, пожалуйста.

Она накормила его еще одной порцией пудинга, наблюдая, как его губы приняли вилку с едой. Его губы красивы, даже когда разбиты.

– В общем, разгневанный юный король побрел обратно домой. Он сообщил Принцу-леопарду, что тому придется теперь отправляться на поиски Золотого Угря. У бедного леопарда не оставалось выбора. Он превратился в человека, взялся рукой за свой кулон и… догадываешься, чего он попросил на этот раз?

– Не знаю, моя госпожа.

– Сапоги-скороходы. – Джордж удовлетворенно откинулась на спинку стула. – Можешь себе такое представить? Надеваешь сапоги и одним шагом преодолеваешь огромные пространства.

Рот Гарри снова чуть дернулся.

– Не стоило, конечно, спрашивать, моя госпожа, мо мне все же интересно, каким образом сапоги-скороходы помогут ему взобраться на Лунную гору?

Джордж от удивления широко открыла глаза. Она никогда раньше не задумывалась об этом.

– Не знаю. Они помогут ему передвигаться по земле, но по воздуху? – это действительно вопрос.

Гарри с важным видом кивнул в ответ: – Боюсь, это станет серьезным препятствием на пути Принца-леопарда.

Обдумывая возникшую проблему, Джордж незаметно скормила любимому остатки ростбифа. Поднеся к его рту последний кусочек, она вдруг увидела, что все это время он с хитрым видом наблюдал за ней.

– Гарри… – с некоторым сомнением в голосе произнесла она. Он ведь еще так слаб, еле-еле смог самостоятельно сесть в кровати. Она не имеет права пользоваться его положением, но она хотела знать правду.

– Да.

Слова сорвались с губ быстрее, чем она успела обдумать их как следует:

– Почему твой отец напал тогда на Грэнвиля? Лицо его стало жестким.

Она тут же пожалела, что затронула такую тему. Ему неприятно говорить о тех временах, это очевидно. Какая глупость с ее стороны.

– Моя мать была шлюхой Грэнвиля. – Он высказался более чем прямолинейно.

У Джордж перехватило дыхание. Гарри никогда раньше не говорил о своей матери в ее присутствии.

– Моя мать была очень красивой женщиной. – Он опустил глаза и уставился на свою правую руку. – Слишком красивой, для жены лесника: волосы черные как смоль, глаза яркие, зеленые. Мужчины всегда оборачивались ей вслед, когда мы всей семьей выходили в город. Мне это не нравилось, хотя я был тогда еще маленьким.

– Она была хорошей матерью? В ответ Гарри пожал плечами:

– Я не знал другой матери. Сравнивать мне не с кем. Она хорошо кормила меня, покупала мне одежду. Всему остальному меня научил отец.

Пытаясь сдержать подкатившие вдруг слезы, Джордж опустила глаза на свои руки, но в ее ушах все еще стояли его последние слова, произнесенные медленным скрипучим голосом.

– В детстве, когда я долго не засыпал ночью, она пела мне колыбельные. Грустные песни о любви. Голос у нее был высокий, не очень сильный, правда. Она не могла петь, если я смотрел на нее. Я любил слушать ее пение. – Он вздохнул. – Так, по крайней мере, я думал тогда.

Джордж кивнула, еле шелохнувшись, боясь прервать поток его воспоминаний.

– После того как отец с матерью поженились, они переехали сюда. Что случилось потом, я точно не знаю. До меня дошли лишь обрывки чужих разговоров. Я слышал, мать сошлась с Грэнвилем почти сразу, как они с отцом тут поселились.

– Еще до твоего рождения? – осторожно уточнила Джордж.

Он посмотрел на нее своими изумрудными глазами и кивнул.

Джордж выпустила воздух из легких:

– Твой отец знал об этом? Гарри скривил лицо:

– Должен был догадаться. Ведь Грэнвиль отобрал у нее Беннета.

Джордж удивленно моргнула. Ей показалось, что она неверно расслышала его последние слова.

– Так Беннет Грэнвиль твой…

– Да, Беннет мой брат, – тихо сказал Гарри. – Мой единоутробный брат.

– Но как он мог забрать у вас ребенка? Неужели никто из его домашних не заметил, что в доме появился младенец?

Гарри издал звук, похожий на смешок.

– Конечно, все знали, а некоторые местные жители прекрасно помнят этот момент, но Грэнвиль всегда делал, что хотел, он был тираном и тогда. Никто не осмелился с ним спорить, когда он заявил, что младенец – его законный сын. Даже его официальная супруга.

– А твой отец?

Гарри посмотрел на свои руки и нахмурился:

– Я не помню, что сделал тогда мой отец – ведь мне было не больше двух лет. Но, думаю, отец простил мою мать. Должно быть, мать пообещала держаться подальше от Грэнвиля. Но она нарушила свое обещание.

– И что потом? – спросила Джордж.

– Однажды отец поймал ее за руку. Может, он и так знал, что она вернулась к Грэнвилю, может, просто закрывал на это глаза или тешил себя надеждами, что мать забудет все и начнет новую нормальную жизнь, а может… – Он в нетерпений покачал головой. – Все это не имеет теперь значения. Однажды, когда мне было двенадцать лет, отец застал мою мать в кровати у Грэнвиля.

– И что он сделал? Гарри опять скривился.

– Он попытался добраться до глотки Грэнвиля. Но лорд оказался сильнее, он жестоко поколотил моего отца, страшно унизив его. Но этого показалось ему недостаточно – потом приказал еще и отхлестать его прилюдно.

– А что было с тобой? Ты говорил, что тогда отхлестали и тебя?

– Я был слишком мал. Когда они начали пороть моего отца, я побежал к нему, хотел вмешаться. Глупо, конечно.

– Ты хотел защитить своего отца.

– Ну да. Результат того поступка остался со мной на всю жизнь. – Гарри поднял изрезанную шрамами правую руку.

– Не понимаю.

– Я тогда закрыл лицо руками, чтобы уберечь, удар хлыстом пришелся по руке. Понятно? – Гарри показал длинный шрам, пересекавший внешнюю сторону его ладони и пальцы. – Хлыст почти разрубил мою ладонь, больше других пострадал третий палец. Тогда лорд Грэнвиль приказал своим людям просто отрубить этот палец. Он сказал тогда, что еще делает мне одолжение.

О господи. Джордж почувствовала, как где-то в глубине ее зарождается страшный гнев. Они соприкоснулись ладонями. Джордж осторожно прикоснулась к его пальцам.

– В результате побоев мой отец больше не мог работать, он стал калекой, и мы отправились в богадельню. – Гарри отвернулся, но не перестал сжимать ее пальцев.

– А что стало с твоей матерью? Она отправилась в богадельню вместе с вами? – тихим голосом спросила Джордж.

Гарри до боли сжал ее ладонь.

– Нет. Она осталась с Грэнвилем. Она продолжала и дальше быть его шлюхой. Я слышал, что она умерла много лет спустя во время эпидемии. Но с того дня я никогда больше с ней не разговаривал. После того как нас с отцом отхлестали до полусмерти.

Джордж сделал глубокий вдох. – Ты любил свою мать, Гарри? В ответ он криво улыбнулся:

– Моя госпожа, все мальчишки очень любят своих матерей.

Джордж закрыла глаза. Какими мотивами руководствовалась женщина, бросившая своего ребенка ради того, чтобы стать шлюхой богатого господина? Все это было больно слушать, но зато многое в поведении Гарри стало понятно Джордж. Она положила голову любимому на колени, он поглаживал ее волосы, пытаясь успокоить. Странно. После таких откровений она должна его успокаивать, а не он ее.

Он подавил вздох.

– Теперь ты понимаешь, почему я должен уйти.