"Майк Резник. Все, что в тебе есть" - читать интересную книгу автора

спасательных кораблей обеих сторон явным образом не имели возможности
одновременно позаботиться о живых и погибших, и кое-где виднелись скелеты
людей и патрукан, дочиста обглоданные мелкими животными и насекомыми. Кости
патрукан отливали сине-зеленым - я так и не понял почему.
Я обошел место сражения и решил, что выбрали его весьма неудачно:
абсолютно негде укрыться. Ночная атака не давала никаких преимуществ: если
патрукане располагали сверхсветовыми кораблями и импульсными пушками, уж в
устройствах ночного видения, способных превратить ночь в день, у них точно
не было недостатка. Помню, как однажды подростком я стоял на верху
Кладбищенского Гребня,[2] гадая, каким образом Пикетту удалось провести
своих людей вверх по длинному и голому склону, где солдаты были как на
ладони. Позиция на Никите казалась ничуть не лучше.
Я вернулся к не дававшей покоя мысли: как уцелевшие в такой переделке
люди могли столь пренебрежительно относиться к собственной жизни? Скорее, им
надлежало благодарить судьбу и праздновать каждый выпавший на их долю
послевоенный день.
Такими были мои первые впечатления. А потом я принялся обследовать
местность с точки зрения военного. Диверсантам не следовало слишком
приближаться к складу: во-первых, неизвестно, что там хранят, а во-вторых,
неясно, какой силы взрыв прогремит. И поскольку уцелевшие после взрыва враги
могут перестрелять твой отряд, следует окружить склад по возможности плотным
кольцом, чтобы успеть застрелить всякого патруканина, который вывалится из
огненного ада. Поперечник воронки в итоге достигал четверти мили, поэтому
людей следовало расставить мили за полторы до ее края, а может, и подальше,
если учитывать точность патруканского оружия. Скажем, мили за две...
Я вновь оглядел местность. При минимальном удалении от склада на одну
милю и промежутке между бойцами более четверти мили, все наши солдаты
оказались в одиночестве. А раненый первым делом ищет путь к безопасности, он
хочет просто уйти подальше от места сражения, он не будет искать своих
товарищей.
После, оказавшись в безопасности, не зная, уцелел ли кто-нибудь из
врагов, ты по-настоящему ощущаешь, насколько болезненна рана, - если только
пребываешь в состоянии, позволяющем оценить это, - а уж на поиски своих
спутников ты отправишься в последнюю очередь.
Значит, все пятеро оставались в одиночестве до прибытия спасательной
команды, а она появилась не ранее чем через пару недель. Итак, располагали
ли наши люди недельным запасом еды и питья? Если нет, то могли ли они найти
себе пропитание на этой планете? Потом, имелись ли у них при себе лекарства?
Насколько тяжелые раны они получили и каким образом сумели выжить? Я не знал
ответов на эти вопросы, однако у меня оставалось целых десять дней, чтобы
найти их.
"Всего десять, - напомнил я себе, - ведь вопросы эти составляют первую
и самую легкую часть загадки".
Солнце начинало клониться к закату - продолжительность дня на планете
составляла 19 земных часов, - и я решил, пока еще светло, разбить лагерь.
Достав из мешка свой стационарный пузырь, я произнес активировавшие его
кодовые слова, и по прошествии нескольких секунд место моего будущего
ночлега обрело облик куба со стороной два метра, после чего я забросил туда
рюкзак, вытащив из него сперва несколько рационов. Приказав двери закрыться,
я собрал несколько сучьев, сложил их пирамидкой и поджег лазерным