"Был жестокий бой" - читать интересную книгу автора (Зарипов Альберт Маратович)

Глава 4.  НОЧНЫЕ СТРАСТИ, СТРАХИ И ПОЖАРЫ

Прошло минут сорок. Мы сидели в кабине Урала в молчаливом и напряженном ожидании. Все фары и габаритные огни были потушены. Даже приборная панель не светилась ободками и цифрами всевозможных приборов. Само собой не горели и синие лампы внутреннего освещения кабины. И всё же…

Вокруг было очень даже светло… Справа в небе полярным сиянием переливалась "гирлянда". Местность постоянно озарялась взлетающими осветительными ракетами. Кроме них вверху ярко горели какие-то спецбоеприпасы, медленно опускающиеся вниз. Наверное, это были осветительные мины. Раньше мне никак не доводилось наблюдать их в действии. С короткими периодами ракетно-осветительного затишья на нас быстро надвигались ночные сумерки. И по-прежнему высоко справа висела переливающаяся огоньками осветительная "гирлянда", постепенно уплывающая куда-то вдаль. Но даже и при её мерцающем свете мы могли различать фруктовые деревья слева и тянущуюся перед нами лесопосадку, голое поле справа и злосчастный мост с огромной лужей, в которую упёрлась наша дорога.

Но более всего моё внимание, да и водителя тоже, привлекал город Грозный. Город, который ярко горел, причём самым натуральным образом. Зарево пожарищ, хоть и находящихся на удалении в несколько километров от нас лично… Это кое-где сплошное пламя всё же достаточно сильно освещало внутренность нашей кабины… Да так ярко, что можно было читать книжку или газету. Но самым досадным моментом являлось то, что этим заревом были освещены и наши две фигуры, торчащие в кабине наподобие грудных мишеней… Вполне естественно, что и снаружи наш грузовик Урал освещался тоже неплохо…

Время шло… Город Грозный продолжал гореть… Снаружи что-то ухало и гремело… Но за нами никто не приезжал… И мы продолжали сидеть и ждать неизвестно чего.

- Товарищ лейтенант! - глухим и срывающимся голосом сказал военный водитель. -А может нам лучше в посадку пойти?

Я понимал его состояние более чем хорошо. Ведь мы оба находились в ярко освещённой кабине автомобиля. Да и беспомощно застывший на дороге грузовик Урал представлялся нам в очень уж беззащитном положении. И предложение солдата на первый взгляд казалось вполне оправданным и разумным. Однако именно об этом я уже думал несколько минут назад. А потому мой ответ прозвучал крайне взвешенно.

- Конечно можно и в лесопосадку! - будто бы согласился я, но тут же внёс некоторую корректировку. - Только там могут быть мины. Понимаешь?

Водитель помолчал минутки две, видимо оценивая все плюсы и минусы пребывания в холодной, мрачной и неизвестно чем напичканной лесопосадке… И лишь затем тяжело вздохнул.

- Уж лучше здесь. - глухим голосом заявил он. - В кабине.

Я придерживался точно такого же мнения. Ведь и в самом-то деле!… Уж лучше сидеть в холодной, но всё же знакомой нам кабине Урала. Чем шляться холодной ночью, да по сырой погоде, в какой-то посадке…

Минут через двадцать вокруг стало темнее… Сплошное зарево городских пожарищ постепенно затихло… Но не совсем…

- Тащ-сташ-нант! Смотрите-смотрите! - взволнованно вскричал водитель. - Что эт-то?

Я тоже заметил некоторую перемену в окружающей нас обстановке. Несколько мгновений назад погасли почти все осветительные ракеты и на резко чёрном фоне неба стремительно промелькнули огненные молнии. Этих всполохов было несколько штук и летели они сверху вниз под некоторым углом к земле. Неизвестные нам зарницы уже исчезли… Зато доселе угрюмо-чёрные городские кварталы Грозного заиграли яркими вспышками многочисленных разрывов. Через секунду-другую донеслось гулкое эхо…

- Это Град! - определил я. - Реактивная артиллерия! То есть это Град работает!

Находящиеся где-то за хребтом реактивные системы залпового огня продолжали напоминать о себе отдалённым рёвом… Тогда как их мощные снаряды всё рвались и рвались в километре-полутора от нас. Мы по прежнему сидели и ждали.

- Об-балдеть!… - пробормотал я, глядя на непрекращающиеся взрывы и "весело" заполыхавший Грозный.

Солдат молчал и словно завороженный этим ранее невиданным зрелищем, продолжал неотрывно смотреть на разгорающийся во тьме город. Панорама перед нами открывалась действительно потрясающая… Если раньше мы из своей кабины могли наблюдать лишь громадные языки пламени, жадно пожирающие неизвестно что… То теперь мы смотрели и смотрели на занявшиеся огнём многоэтажки, стоявшие перед нами широким фронтом. Ни одна из них не вспыхнула сразу и целиком… Все эти грозненские высотки и пятиэтажки разгорались по тайно-зловещему правилу: сначала гремел мощный взрыв, потом в месте попадания снаряда или же в непосредственной близости появлялся огонь. Пожар начинался в одной части дома, а уж затем быстрое пламя набирало свою безудержную силу… И через несколько минут уже почти треть здания оказывалась охваченной всепоглощающим пожаром…

Мне даже почудилось, что я кожей лица почувствовал жар не так уж и далёких пожаров. Может быть так оно и было на самом деле… а может быть мне просто показалось… Но в любом случае все эти ощущения были оправданны…

А ещё минут через пятнадцать-двадцать мы обнаружили что-то непонятное в самой непосредственной близости от нашего Урала. Зарево горящих городских кварталов не позволяло рассмотреть происходящее с предельной точностью… Мы могли лишь слегка различить то, что на находящемся перед нами мосту появилось что-то тёмное… Мы продолжали сидеть в кабине, но теперь всё наше внимание было направлено на эту непонятную и громоздкую массу…

Наконец… Я не выдержал и решил сходить к мосту на доразведку. Щелчка предохранителя моего Винтореза не было слышно. Зато открывшаяся дверь лязгнула неестественно громко…

- Если что… Стреляй длинными очередями… а потом уходи назад по дороге. Дойдёшь до шоссейки. Там точно наши.

Это были завершающие мой боевой инструктаж уточнения. Они требовались для того, чтобы солдат-водитель знал как ему действовать дальше. Ведь сейчас я шёл к темневшему впереди мосту и чему-то ещё. А там могли находиться кто угодно. Если я встречусь с местными чеченскими партизанами, минирующими наш потенциально российский мост… То в завязавшейся перестрелке может случиться всякое… Однако я даже и не рассчитывал на то, что военный водитель из роты матобеспечения сможет проявить чудеса отваги и героизма… Мне сейчас было достаточно и той мысли, что этот подробно проинструктированный мной солдат-срочник сможет выпустить несколько длинных очередей из своего АКСа… Пока не закончатся патроны в его магазине… Ну, а потом сделать ноги по своей же колее…

- Всё! Я пошёл… - произнёс я и осторожно прикрыл за собой дверь.

Водитель уже перебрался на моё место справа и придержал дверь рукой. Он что-то произнёс мне вдогонку, но я уже соскочил вниз и медленно двинулся вперёд.

Какое-то время я постоял около переднего правого колеса, постепенно осваиваясь в ночной обстановке. Здесь я находился в относительной тени от пламени пожарищ, поэтому мои глаза именно отсюда постарались разглядеть всё то, что сейчас творилось на мосту. По моему твёрдому убеждению, непонятная и тёмная масса несколько увеличилась в размерах… Да и рядом с ней что-то двигалось…

"Бля-а… - думал я со всё нарастающим раздражением. - Там же лужа была! Хреновина какая-то!"

На всякий противопожарный такой случай, который мог произойти в любую секунду… Я уже подготовил все свои четыре гранаты. Боевые чеки я, конечно же, не выдёргивал… Но упрямые усики всё же разогнул… На свой бесшумный Винторез я сейчас не возлагал никаких особых надежд. Ведь в подобной ситуации самым лучшим вариантом являлись ручные гранаты: сначала две эФки, а уж потом оставшиеся РГДшки…

Негромко выругавшись, я шагнул вперёд и оказался на освещённом пространстве. Моя левая ладонь была согнута наподобие козырька над глазами. Я ещё раз взглянул на мост, но так ничего и не разобрал. Затем последовал короткий вздох. И я медленно пошёл вперёд. Левая моя ладонь по-прежнему прикрывала глаза от городских пожарищ. В правой руке находилась пистолетная рукоятка Винтореза… Указательный палец - как и положено… Придерживал спусковой крючок.

Идти было трудно. Ведь я шёл по грунтовой дороге, по которой задолго до меня проехало немалое количество единиц автомобильной и гусеничной техники. Поэтому грязи на ней было предостаточно. причём, в самой разнообразной её консистенции: начиная от чересчур жидкой и заканчивая ядрёно-густой. Вполне естественно, что жидкая грязевая субстанция находилась ниже всего, тогда как все остальные, ТО ЕСТЬ БОЛЕЕ КРУТЫЕ сорта находились чуток повыше…

Через десяток метров я проклял уже всё: и эту грёбанную войну, и яркое пламя пожаров, и донельзя липкую грязь, и ночной Грозный, и этот мост с его лужей… и даже чеченское правительство во главе с Дудаевым, которые окончательно запустили своё дорожное хозяйство.

Однако про реально грозящую опасность я всё же не забывал. Моя левая рука отчаянно балансировала для сохранения равновесия. Но в правой был по-прежнему наизготовку мой Винтарь. В городе продолжали рваться снаряды. Оттуда же доносилась ожесточённая автоматная и пулемётная стрельба. Неподалёку что-то ухало… По моему, это были мины. Над головой иногда что-то пролетало: то пронзительно-свистящее, то жужжащее словно от рикошета… А я упорно пробирался дальше…

Вскоре я понял в чём дело. С этого моста в нашу сторону спускался бронетранспортёр, да так и застрял в самой неподобающей диспозиции. Передние колёса и нос находились в луже, тогда как остальной корпус БТРа торчал наружу… То есть продолжал оставаться на съезде с этого моста. Но и это ещё было не всё!… На самом мосту стоял второй бронетранспортёр. И судя по всему, он находился во вполне таком нормальном и работоспособном состоянии.

Подходя к этой треклятой луже, явно устроенной местными чеченцами в качестве природного препятствия… Я уже понял, что и оба БТРа, и их экипажи принадлежат нашим доблестным войскам. Ведь только российские военнослужащие могут стоять чуть ли не по пояс в ледяной воде и терпеливо ждать того счастливого момента, когда находящийся НА ОТНОСИТЕЛЬНО сухом месте боец наконец-то разберётся с этой раздолбанной лебёдкой.[4]

А раз это были наши, то теперь можно было идти в открытую. То есть совершенно не таясь и отчётливо громко хлюпая по жидкой грязи. Ну, чтобы они тоже могли меня услышать. Вернее, понять то, что я иду к ним абсолютно открыто и без какой-нибудь плохой мысли.

- Мужики! Вы кто? - спросил я, благополучно добравшись до побережья чеченской лужи.

Негромкие разговоры у БТРов стихли.

- А ты кто? - поинтересовался самый разговорчивый и видимо наиболее страдающий БТРщик.

Этот военнослужащий только что обернулся в мою сторону, чему я сильно обрадовался. Вернее, тому обстоятельству, что мне ответили вполне таким обычным русским голосом. То есть без какого-нибудь кавказского акцента. Ответная автоматная очередь уже была исключена мной полностью.

- Я? Э-э-э… - начал было я, но затем решил признаться во всём и начистоту. - Лейтенант Зарипов! Мы тут застряли на Урале!

- А мы как раз за вами приехали. - произнёс другой голос.

Этот человек находился гораздо выше нежели тот… Ну, который так хорошо разбирался во всех тонкостях нашей матерно-похабной лексикологии. Второй представитель броне-экипажа наверняка обладал значительно меньшими познаниями… Да и говорил он гораздо спокойнее.

- За нами?! - обрадованным тоном произнёс я. - Это хорошо! А то мы ждём-ждём… Никого нету… А что тут у вас случилось?

Первый БТРщик опять вошёл в фольклорный раж… второй военный насколько мог пытался смягчить обстановку… Как оказалось, первый бронетранспортёр был выслан именно за нашим Уралом. Однако молодой водитель Федя что-то не подрассчитал и, спускаясь вниз с моста, крепко-накрепко увяз своим бронированным носом в этой луже. Передние колёса его БТРа застряли так глубоко, что не помог ни более мощный задний ход, ни пониженные передачи, ни что-то там ещё. Поэтому экипаж первого бронетранспортёра по радиостанции связался со своей базой и в экстренном порядке запросил военно-технической помощи. Приехал второй БТР, который так и остался стоять на мосту. Однако его водителю, который был совершенно ни при чём… То есть не имевшим никакого отношения к данной катастрофе тире аварии… Именно ему и пришлось лезть в эту чёртову яму…

Сначала они пытались, вернее, надеялись протолкнуть застрявший БТР вперёд. Но не только посредством находящегося на мосту второго бронетранспортёра, которому и отводилась роль толкача. Водители намеревались выпустить вперёд ещё и лебёдку, чтобы зацепиться крюком за ближайшее дерево. Но когда более опытный водитель второго БТРа по своей наивности полез в тёмную воду, то он познал всю коварную сущность данной лужи. А ещё он понял то, что и его личная бронемашина может преспокойненько увязнуть в этой глубокой трясине. И первоначальный вариант с самовытягиванием и дополнительным подталкиванием сзади был признан негодным.

А время-то шло и старый водитель стал медленно замерзать. А потом он принялся ругаться… Но вот все технические детали предстоящей эвакуации уже были выяснены. Бесполезность одних манипуляций рулём, колёсами и двигателем также была установлена. Целесообразность других действий по спасению боевой техники уже была обговорена… И как раз в этот напряжённый момент появился я. Но устные объяснения сообщались мне без отрыва от производственных процессов… Так что моя персона им нисколечко не помешала.

Я уже понял, что этот первый БТРщик, хоть и стоял по пояс в воде, однако он никак не желал нырять всё в эту же лужу. Опытный водила был твёрдо уверен в том, что ему не удастся сориентироваться в ледяной жиже настолько хорошо, чтобы с первого раза найти какой-то лючок, да ещё и вытянуть из него буксировочный крюк. А нырять во второй раз ему не хотелось ещё больше… Так что вариант с самовытягиванием первого БТРа при помощи своей же лебёдки также отпадал начисто.

Зато оставалось другое техническое решение: более эффективное и гораздо энергозатратное. Стоящий на мосту второй бронетранспортёр цеплял буксирным тросом первый БТР. Причём, за его торчащую вверх корму. Оба водителя запускали свои двигатели на всю мощность. И в такой тандемной сцепке обе бронированные многотонные машины должны были преодолеть все силы внутреннего сопротивления одной чеченской лужи.

Я решил им не мешать и направился обратно к Уралу. Водитель был рад как моему благополучному возвращению, так и прояснившейся обстановке на мосту. Я уселся на своё место и мы принялись ждать дальше. Город всё ещё горел… Но эта картина нам уже приелась и поэтому мы больше смотрели на два бронетранспортёра. Ведь именно от них сейчас и зависело наше дальнейшее времяпрепровождение. То ли мы до самого утра проторчим в холодной кабине Урала, то ли нас всё-таки дотащат до более нормального места.

Но время всё шло и шло, а два наших спасательных бронетранспортёра продолжали оставаться на своих местах: один на мосту, а другой носом в луже. Я вновь выбрался из кабины и почавкал вперёд.

Как оказалось, они не сидели сложа руки. Но у них лопнул буксировочный трос. А второго не было. Поэтому стоящий на мосту БТР негромко гудел своим двигателем, потихоньку выпуская крюк из своей лебёдки, расположенной в носовой части бронекорпуса. Операция по нашей эвакуации явно затягивалась.

И тут я решил совершить обходной манёвр…

- Мужики! - обратился я в ночную мглу. - Может вы сначала нас дотащите, а? Тут же недалеко! А мы вам потом свой трос оставим!

БТРщики молчали… Видимо, обдумывали моё предложение…

- Я бы мог тут и до утра просидеть. - продолжал я. - Да у нас в кузове весь сухпай… И спальники! А там бойцы их ждут! Выручайте!

Из темноты послышался голос БТРщика-матершинника:

- Щас!… Прикинем!

Они совещались минуты три-четыре. Потом кто-то из них прошёлся влево от застрявшего бронетранспортёра.

- Пройдёт… - донеслось оттуда. - Только аккуратненько!

Это было хорошим знаком… Я понял, что обстоятельства сейчас складываются в нашу пользу. Хоть я и приврал… Вернее, чуток преувеличил… Ведь в кузове нашего Урала находились сухие пайки и спальные мешки одной только моей группы. Но ведь пудановские и денисовские солдаты вряд ли поделятся своими благами… Ну, сухпай ещё выделят, поскольку его утром можно будет вернуть. А вот спальники… И мне сразу же представлялась разрывающая сердце картина: что мои бойцы сейчас сидят голодные и холодные в каком-нибудь окопе… Что и позаботиться о них совершенно некому… Что… Ну, и так далее…

Моё нежданно-негаданное счастье сначала просигналило мне загоревшимися габаритными огоньками работоспособного БТРа. Затем были включены фары. И вот с моста стал тихонечко спускаться спасительный бронетранспортёр. Он аккуратно объехал своего застрявшего собрата. Затем с нарастающим рёвом преодолел эту чёртову лужу… Да и поехал к нашему Уралу…

Когда я добрался до своего повреждённого грузовика, бронетранспортёр уже развернулся к нему задом. Мой водитель стоял наготове с буксирным крюком в руках. И вскоре всё было готово…

- Смотри! - прокричал из ночи тот самый матершинник. - Чтобы след-в-след! Понял?!

Водитель Урала радостно кивал головой и отвечал ещё более убедительными "Да! Да! Да!". Затем он занял своё место и захлопнул дверь.

- Ну!… - сказал я. - Готов?… Ближний свет включи!

Водитель врубил фары и в этом ближнем свете я смотрел на то, как вперёд двинулся наш тягач-бронетранспортёр. Затем медленно натянулся буксировочный трос… Ещё секунда и… Другая… Вот ещё!… Рывок!… Тяжко дёрнувшись, поехал и наш Урал. Сейчас от моего водителя требовалось только одно - рулить строго за БТРом. Потому что ничего другого он и сделать-то не мог. Двигатель Урала молчал… поэтому мы ехали за бронированным тягачом и, как говорится, не жужжали…

Но, Слава Богу… Всё обошлось!… Бронетранспортёр с нарастающей скоростью плюхнулся в чёрную лужу… Мы послушно совершили то же самое… Правда, когда БТР уже поднимался вверх, мы всё ещё месили эту жидкую грязюку… Потом я смотрел в своё правое окошко, внимательно следя за тем, как наш Урал осторожно объезжает застрявший БеТеР. Вот последние героические усилия!… Наш грузовик всё-таки задел его задним углом кузова… Но это уже мелочи жизни!…

И вот мы въехали на мост!… Всё остальное уже было делом техники. Идущий впереди бронетранспортёр даже не остановился, чтобы обговорить дальнейшие действия. Он ехал всё дальше и дальше… За окном сначала мелькали деревья, затем какие-то нежилые постройки… Ржаво-красной громадой показался и тут же исчез комбайн "Нива"… Затем мы ехали уже по сельской улице. Справа и слева проплывали дома с чёрными окнами. Электрического освещения не было ни внутри человеческого жилья, ни в других помещениях, ни на улице. Меня это не радовало и не пугало… Война всё-таки…

Потом чеченское селение закончилось и мы вновь выехали на открытое пространство. В темноте появились какие-то земляные кучи. При свете вспыхнувших ракет стала видна вкопанная в землю наша бронетехника: то ли один, то ли два бронетранспортёра. Солдат я так и не заметил, но тем не менее их присутствие ощущалось. Наверное, по еле тлеющим во мгле огонькам сигарет. В сотне метров справа замаячило белое девятиэтажное здание явно нежилого типа. В отличие от городских многоэтажек оно не горело… В нём сохранились даже оконные стёкла.

А потом мы выехали на асфальтовую дорогу, и наш БТР понёсся ещё быстрее. Скорость всё нарастала и нарастала. Мы сидели в гудящем Урале и напряжённо ожидали окончания нашего путешествия. Как оказалось, аэропорт Северный располагался не так уж и близко от того злополучного моста.

Прошло ещё минут пять или десять… Затем мы остановились у блок-поста и немного подождали, пока танк не освободит для нас дорогу. Мы проехали и Т-80 опять пополз на своё место, чтобы полностью перегородить проезжую часть и пугать всех нежелательных гостей жерлом своей пушки.

Наконец-то мы подъехали к тёмному скоплению бронетехники и грузовых автомобилей, позади которых возвышалось несколько зданий. Наш БТР аккуратно повернул направо, затем метров через сто уже влево. Над нами проплыла какая-то металлическая конструкция с непонятными надписями, очевидно, на чеченском языке. Я едва только успел запомнить слово "Стигл", как наш БТР остановился.

- Всё! - сказал мой водитель. - Вроде бы приехали.

Но он слегка ошибся. Ведь мы же не могли оставить наш повреждённый Урал посреди дороги. Совершив несколько несложных манёвров, бронетранспортёр подтащил наш грузовик прямо под стенку одного из зданий.

- Всё! - прокричал нам любитель ненормативной лексики. - Трос мы заберём! Потом вернём.

Мой водитель немного занервничал. Ведь этот трос числится именно за ним. Но я бы на его месте забыл про эту "мелочь". Ведь мы должны быть крепко им благодарны за своевременную помощь.

- Спасибо, ребята! - произнёс я слегка запоздало. - А вы из какой части?

- Бердск. - прозвучал короткий ответ.

- Спецназ что ли? - уточнил я со внезапно вспыхнувшей радостью.

Наши спасители оказались контрактниками из Бердской бригады спецназа. Было чертовски приятно встретить коллег-разведчиков. И не абы где, а на враждебно-пустынной окраине горящего Грозного, когда над головой пролетело немалое количество смертоносного железа. Да и выручили они нас очень здорово.

А ещё сибиряки-спецназовцы показали нам вход в трёхэтажное здание. Именно в нём и разместился весь наш отряд. Затем бердские спецназовцы уехали обратно на мост. Ведь там ещё оставался тот БТР, который так неудачно застрял в глубокой яме тире луже.

А мы с водителем пошли к чёрной дыре входа. Внутри оказалось ещё темнее. Снаружи хоть ракеты вспыхивали… А тут всё было черным-черно…

- Пароль! - прозвучал грозный окрик.

Я остановился. Ведь мы сделали всего несколько шагов в полной темноте, как вдруг нас остановил угрожающий окрик часового.

- Не знаем! -сказал я. - Мы только что приехали.

- Пароль! - ещё громче и грознее заявил часовой. - Стрелять буду!

За моей спиной находился водитель Урала и я попридержал его рукой, чтобы он перестал топать своими сапогами.

- Мы стоим на одном месте! - произнёс я спокойным тоном. - Пароль не знаем. Позовите старшего!

Но, как оказалось, грозный часовой находился здесь не один. Рядом с ним был и тот самый "старший", на которого я и уповал. Ведь более было не на кого. И он меня не подвёл.

- Идите вперёд! - сказал другой голос. - Только осторожней.

Я медленно двинулся вперёд. Пока мне в грудь не упёрлось что-то твёрдое и округлое. Я быстро поднял руку и на ощупь определил, что это был короткий пламегаситель пулемёта ПКМ.

- Солидно… - проворчал я, отстраняясь подальше от торчащего ствола. - Куда дальше? Ай, бля!…

Это я ударился о другое препятствие. То были деревянные и металлические ящики, наполненные землёй и установленные в форме маленького редута. Внутри него и находились пулемётчики: грозный часовой и его старший. Пулемётный ствол был направлен прямо на вход, так что пулемётчику требовалось только нажать на курок… И тогда все вошедшие без приглашений и паролей будут сметены обратно в ночь.

Но нам повезло и здесь. Нас не только пропустили внутрь без знания самой главной военной тайны… Старший солдат оказался настолько любезен, что согласился проводить нас прямо до дверей помещения, где и остановился на ночлег маленький отряд Аксайского спецназа.

Идти пришлось минут десять. Ведь во всём здании стояла кромешная тьма. А зажигать спички или зажигалку было запрещено строго-настрого. Ослушавшихся ожидал немедленный расстрел… Или хотя бы обстрел. Ведь чеченские снайпера, по словам старшего, не спят ни днём, ни вечером, ни ночью. Про утро он так нам ничего и не сказал. Мы с водителем вздыхали и вполголоса ругались, идя вперёд по коридору. Старший солдат пробирался здесь очень быстро, однако наше продвижение замедлялось отсутствием пола как такового. Вернее, он когда-то здесь имелся. Но потом сюда пришли наши солдаты и отодрали все доски, которые тут же были изрублены в мелкие щепки…

- Печки-то надо топить! - проворчал наш провожатый.

А мы шли за ним следом и спотыкались об поперечные лаги, на которых когда-то и лежали безжалостно уничтоженные доски. Странное дело, но до толстых брусьев-лагов ловкие руки солдат пока что не добрались…

- Хоть бы гвозди что ли позагибали!?

Но приглушённый вопль моей исстрадавшейся за день души так и остался безответным. Мы уже пришли… Вернее, вошли в небольшую комнату…

- Ну, наконец-то! - со вздохом облегчения воскликнул Тарасов. - Всё нормально?

Он сидел за маленьким столиком, на котором горела самодельная коптилка. И, как я понял, ждал именно нас. Потому что сразу же поднял свою голову на скрип открываемой двери.

- Всё нормально? повторил Тарасов, вставая со своего места.

- Так точно! - ответил я. - Машина в сохранности. Стоит снаружи. То есть перед крыльцом. Около противоположной стенки.

- Хорошо. Сейчас схожу. - произнёс товарищ подполковник. - Вот тут на вас обоих ужин оставлен. Поешьте и сразу спать. Вот ваши места!

Командир нашего отряда показал сначала на грубо сколоченный столик, на котором было два котелка, хлеб и пара кружек с чаем. Затем он ткнул рукой на нары, где оставалось немного свободного пространства.

- А можно я в кабине посплю? - спросил солдат-водитель.

- Там же холодно! - возразил Тарасов.

Но боец роты матобеспечения тут же заявил, что у него там одеяло припасено, да и не привыкать ему ночевать в своём Урале. Комбат подумал и всё-таки дал своё согласие.

Тем временем я осмотрел тускло освещённую комнату. Справа находились трёхэтажные нары, на которых сейчас спали наши разведчики. Рюкзаки спальники находились на полу под нижним ярусом. А вот личное оружие каждый имел при себе. Поэтому вперемешку с неснятой обувью торчали и приклады. Места на нарах было маловато и люди спали, прижавшись друг к дружке как селёдки в бочке. Но на нас с водителем места всё же имелись…

- Ну, давайте-ка! -поторопил нас комбат. - Рубайте пошустрей! А я пока подожду. Вместе с водителем пойду.

За несколько минут мы проглотили оставленный нам ужин, запили его остывшим чаем и теперь можно было отправляться на боковую. Комбат с водителем ушли к Уралу, а я, не раздеваясь и не разуваясь, улёгся на указанное Тарасовым место. Как выяснилось, эти трёхярусные нары были сколочены из всё тех же половых досок. Поэтому в них попадались и гвозди. Правда, загнутые. Данное обстоятельство меня порадовало. Потом я подумал, что эти сто километров до Грозного мы проехали часов эдак за восемнадцать-двадцать. И дались они нам достаточно тяжело. Так что день нам сегодня выдался трудный. Затем я уснул.

Уже засыпая, я слышал то, как вернулся Тарасов. Однако он не лёг отдыхать, а остался дежурить до самого утра. Комбат всё-таки… Хоть и свободный.