"Семен Ефимович Резник. Владимир Ковалевский (Трагедия нигилиста) (Жизнь замечательных людей) " - читать интересную книгу автора

Объясняя, что такое пустота, Семенов демонстрировал Магдебургские полушария:
если выкачан воздух, их не удается разъединить даже с помощью лошадей. Но у
Семенова полушария разваливались сами собой. Безуспешно поколдовав над
прибором, он мрачно замечал:
- Ну то было в Магдебурге, а то у нас!
Физические законы Семенов располагал строго по номерам и спрашивал
обыкновенно так:
- Скажите из аэростатики закон нумер пятый!
И горе было тому, кто вместо пятого "нумера" отбарабанит четвертый!
В старшем отделении (с третьего класса по первый) физику, а также
минералогию и ботанику вел профессор Постельс, известный тем, что участвовал
в кругосветном плавании адмирала Литке и издал труд о собранных экспедицией
водорослях. Преподавать Постельс старался доходчиво.
- Магнит, мои любезные, - объяснял он, - это голова, а опилки -
волосы. - При этом профессор поднимал для всеобщего обозрения магнит с
прилепившимися к его полюсам кучками железных опилок.
Зубрить законы профессор не заставлял; он задавал вопросы "на
сообразительность".
- Скажите-ка, мои любезные, с чего надобно начинать растопку печей? -
бывало спрашивал он и долго с наслаждением браковал ответы учеников.
Выяснялось, что надобно приказать дворнику нарубить дрова...
...Низок был уровень преподавания естественных наук в училище, и тем не
менее именно к ним Владимир Ковалевский с годами проявлял все больший
интерес.
Как он зародился? В каком возрасте? Под чьим влиянием?
Об этом мы знаем только то, что сообщил в кратком очерке первый биограф
В.О.Ковалевского профессор Д.Н.Анучин. Он беседовал со школьным товарищем
Владимира Онуфриевича А.И.Языковым и узнал, что воскресный отпуск Владимир
нередко проводил у своего родственника или знакомого Водова, химика и
большого любителя фотографии. "У него, - сообщает Анучин, - по-видимому,
В[ладимир] О[нуфриевич] получил первую наклонность к естественным наукам,
прежде всего к химии, которою он начал заниматься, еще находясь в училище.
Но гораздо больше[е] и, вероятно, решающее влияние оказал на В[ладимира]
О[нуфриевича] пример старшего брата".


6

Проучившись в Институте путей сообщения три года, Александр Ковалевский
убедился, что специальность инженера-путейца нисколько его не увлекает,
несмотря на все связанные с нею материальные выгоды. Он ощутил тягу к
естествознанию. Во-первых, потому, что естественные науки стали символом
веры его поколения. А во-вторых, он почувствовал, что для него это не просто
мода - призвание. Александр тотчас вышел из института и поступил на
естественное отделение университета. Полусиротская жизнь в Петербурге,
по-видимому, выработала в нем самостоятельность и смелость в решениях.
Несколько иначе эта жизнь отразилась на характере Владимира.
Материальное положение Онуфрия Осиповича с годами становилось все хуже,
и он направил в училище правоведения ходатайство об освобождении сына от
платы за обучение. Но прошение оставлено было без последствий. Не умея