"Семен Ефимович Резник. Владимир Ковалевский (Трагедия нигилиста) (Жизнь замечательных людей) " - читать интересную книгу автора

двумя лекциями, от 12 до 2 часов. Воспитанники 1-го класса могли уходить без
объяснения причин. Мы (2 кл.) должны были каждый раз объяснять, куда и зачем
выходим. [...].
Ковалевский, - продолжал Танеев, - придумал целую систему обманов,
чтобы чаще уходить на неделе. Он сам писал к себе письма [...], из которых
было видно, что дядя занемог, желает видеть племянника, что болезнь
усиливается, что она становится опасной, что присутствие племянника
необходимо каждый вечер. Потом этот дядя умер. Хлопоты о похоронах, похороны
[...] - все это были поводы проситься в отпуск".
Итак, Владимир вовсе не жил вне училища. Он лишь чаще других покидал
его во внеурочное время благодаря тому, что оказался изощренно изобретателен
в выдумывании благовидных предлогов. Как же ненавистны были ему училищные
порядки, если он, под постоянным страхом быть разоблаченным, инсценировал
целые истории, чтобы вырвать по два-три дополнительных свободных часа в
неделю!..
Сохранилась фотография: Владимир Ковалевский - ученик училища
правоведения. Юноша лет семнадцати сидит вполоборота к зрителю. Левая рука
чинно покоится на колене, правая неудобно положена на круглый столик с
резными ножками. Рука напряжена, как напряжены лицо и вся неестественно
выпрямленная фигура, затянутая в тесный мундир с рядом до самого подбородка
застегнутых пуговиц, с нашивками на стоячем воротнике и рукавах. Прямая
фигура, почти прямой угол переломленных в коленях параллельно поставленных
ног, прямые, плотно сжатые губы, низко надвинутые на щелки глаз брови,
ежиком подстриженные волосы, оголяющие большое, сиротливо торчащее ухо,
заведомо лишняя тонкая правоведская шпага с изящной рукоятью - все говорит о
неестественности, о стесненности, о какой-то декорированности, точно юношу
запихнули в этот тесный, с чужого плеча мундир.
Невольно вспоминаются строки одного из последних писем Владимира
Онуфриевича к брату: "Конечно, самая страшная ошибка в моей жизни - это
воспитание в Правоведении".


Глава третья

Первая поездка за границу

1

Владимир вступал в самостоятельную жизнь во времена, полные соблазнов
для молодой, ищущей приложения своим нерастраченным силам души.
Крепостнический быт уходил в небытие, но уходил медленно, мучительно, и
петербургское "образованное общество" в порыве благородного нетерпения
торопило его неминуемую кончину.
Пока комиссия по крестьянской реформе завершала работу, общество
объявило войну всем предрассудкам, традициям, моральным устоям
крепостнической эпохи. Общество восставало не только против господства
помещиков над крестьянами, но и против всякого господства: начальников над
подчиненными, родителей над детьми, мужчин над женщинами, нерасторжимого
церковного брака над истинной любовью, формализма и казенщины - над
свободным волеизъявлением личности. Слово "свобода" на все лады склонялось в