"Семен Резник. Николай Вавилов ("Жизнь замечательных людей" #452) " - читать интересную книгу автора

серьезной работе.
Это союз "и", ставящий все по местам.
Дарвинизм И экспериментальная морфология.
Вот в чем дело! Раскрыть связь между новейшими данными о строении
организмов и эволюционным учением - задача, которую ставил Вавилов.
Это уже много.
Это уже свой подход.
И не к частному вопросику, а к самой что ни на есть философии бытия...

Но, может быть, он поддался модным в то время течениям, когда некоторые
ученые, не обнаружив в "точном эксперименте" эволюции, выступили против с их
точки зрения "умозрительных эволюционистских спекуляций" Чарлза Дарвина?
Мы вынуждены отклонить и такое предположение. И вовсе не потому, что
знаем о глубоко эволюционистском смысле зрелых работ Вавилова. Есть
неоспоримое доказательство, что он выступал з а дарвинизм, против эмпириков,
проглядевших за деревьями лес, которых как раз в эти годы страстно атаковал
Климент Аркадьевич Тимирязев. Оно в дате, к которой приурочен доклад.
Вавилов выступил с ним в феврале 1909 года на торжественном заседании
кружка, посвященном столетию со дня рождения Дарвина. Трудно предположить,
что на юбилейном вечере в Петровке, воспитанной на идеях непримиримого
дарвиниста К. А. Тимирязева, был предусмотрен антидарвиновский доклад. Да и
сам Вавилов относился к Клименту Аркадьевичу как к образцу ученого, считал
его классиком, и среди портретов корифеев науки, которые он давно собирал и
"пожертвовал" своему кружку, портрет Тимирязева стоит в одном ряду с
портретами Сеченова, Менделеева, Мечникова, Пастера.
В пользу серьезности доклада Вавилова говорит также то обстоятельство,
что зачитан он был на том же заседании, что и доклады профессора Н. М.
Кулагина - "Зоология после Дарвина" и руководителя селекционной станции Д.
Л. Рудзинского - "Дарвинизм и искусственный отбор". Эти интересные сообщения
могли быть заслушаны лишь в подготовленной аудитории. Если на том же вечере
был зачитан доклад кружковца, значит он того заслуживал...
Занятия в кружке и на кафедрах, уроки английского языка, которые берет
Николай, поглощают все его время.
Он постоянно занят. Его "рвут на части" товарищи, преподаватели,
профессора. У него появляются черточки, характерные для "типичного" жреца
науки: бросающаяся в глаза сосредоточенность и, конечно же, доводящая до
анекдотов рассеянность. Профессор Л. П. Бреславец вспоминала, что в день
своего знакомства с Николаем - произошло это в столовой Петровки - за обедом
Вавилов вдруг пристально посмотрел на товарищей, засмеялся и побежал к столу
выдачи. "Оказывается, он увидел, что мы едим котлеты, а он после супа сразу
принялся за мороженое".
Это воспоминание - о днях, предшествовавших XII съезду русских
естествоиспытателей и врачей, который проходил в Москве с 28 декабря 1909
года по 6 января 1910 года. Николай Вавилов участвовал в работе съезда сразу
в четырех секциях - химии, ботаники, агрономии и географии, этнографии и
энтомологии. Его научные интересы, в сущности, еще не устоялись. Но с какой
хорошей жадностью он шел в науку!

6