"Кэт Ричардсон. Входящая во мглу ("Входящая во мглу" #1) " - читать интересную книгу автора

последних сил рванулась прочь от закрывающихся дверей. Мой обидчик гремел
решеткой и поливал меня грязными ругательствами, когда лифт пошел вниз.
Что-то еще тянуло меня за волосы, но я не хотела об этом думать - я хотела
свернуться калачиком и умереть. Потом мою голову начало поднимать вверх.
Длинные волосы зацепились за дверцы и ползли вверх, в то время как лифт
опускался на первый этаж. Мысль о повешении на собственных волосах
показалась мне достаточно отвратительной, чтобы вернуться к жизни. В глазах
плавало далекое пятнышко тусклого света посреди темно-красного моря. Сил
почти не было, но я принялась пилить запутавшийся хвост. Жалко, что отдавала
в заточку только ножницы. Поднялась по стенке, взмахивая ножом, - длинные
темные пряди летели мимо моего лица, а кабина продолжала движение. Когда
упали последние волоски, я уже стояла на цыпочках. Задыхаясь, борясь с
тошнотой и головокружением, я рухнула на пол лифта и растянулась в
открывающихся дверцах.
Потом все смешалось: крики людей, чьи-то ботинки, боль в груди и руках,
свет в глаза, мужчина с акцентом, пульсация в голове, словно ребенок
раскачивает карусель. Кажется, меня вырвало. Затем я уснула.
Это было первого апреля...
Очнулась я в больнице пару дней спустя, чувствуя себя настолько ужасно,
что сомнений не оставалось: я выживу. Если бы умирать было так скверно,
никто бы не захотел покидать этот мир.
Прошло уже несколько недель. Боль, синяки, царапины и порезы исчезали,
только удар по голове не давал о себе забыть. Непонятные приступы после
выписки - проблемы с восприятием, мелкие и не совсем, - снова привели меня в
больницу.
Доктора Скеллехера я видела впервые - на тот момент из врачей больше
никто не дежурил. Он выглядел не старше тридцати и явно нуждался в кофеине.
Короткие волосы стояли торчком скорее из-за отсутствия укладки, чем от ее
чрезмерности, темные мешки под глазами сгодились бы для хранения консервов.
Одежда под белым халатом отвечала всем стандартам экологии. Из-под воротника
выглядывал узкий кожаный шнурок, исчезая под рубашкой из чистого хлопка.
"Эпизоды" пробегали перед моим внутренним взором словно фильм в быстрой
перемотке, пока я рассказывала о них врачу.
Иногда все вокруг выглядело размытым, как в тумане - или на запотевшем
зеркале в ванной. В больнице я не всегда понимала, есть ли на самом деле
кто-нибудь в палате. Люди будто плавали в воздухе, меняя форму и очертания.
Слух меня тоже подводил - одно сплошное жужжание, бормотание, бульканье и
ватные звуки. Мне сказали, что после сотрясения мозга такое бывает и
проходит. Но... мне стало хуже.
И еще беспокоило, что запросто могу рухнуть с кровати.
Вставать без присмотра врача или медсестры не разрешалось. Пусть я
плохой пациент, однако мысль о "судне" внушала мне отвращение, и я решила
справить нужду как все нормальные люди. В туалете все прошло не так уж
плохо. Конечно, не вальс с Фредом Астером,[1] и все же. Вернуться обратно в
постель оказалось труднее.
Когда я вышла из туалета, меня замутило. Свет в комнате слегка померк,
а кровать отодвинулась куда-то вдаль, утопая в испарениях. Я с трудом
двинулась к ней вся в холодном поту. Тошнота вмиг усилилась, пахло как при
вскрытии или на месте убийства. Я рванулась сквозь холодный пар; в глазах
посерело, потом затуманилось, грозя вовсе померкнуть. Кровать представлялась