"Олег Рихтер. Сказание о Ермаке (Исторический роман в двух книгах) " - читать интересную книгу автора

отправился во дворец для доклада.
Во всех палатах и коридорах горело множество свечей, расставленных
по стенам в навесных серебряных и золотых подсвечниках. Это означало,
что во дворце уже никого нет, кроме самого государя и стражи. Со
времени
утопленной им Марии Иван Васильевич не переносил темноты и, расха
живая по пустым помещениям, опасливо озирался на затемненные места.
Даже ближних слуг он разгонял на ночь по своим домам, доверяя только
Малюте и его племяннику, которым поручил оберегать себя днем и ночью



Глава 1. В замосковском логове 15

от злого умысла. Поэтому Бельский, не имея преград, шел по дворцу
хозяй
ской поступью, не одаривая вниманием расступающихся перед ним страж
ников, отыскивая нужные ему двери, за которыми находится царь.
Обнаружив, что у входа в терем царицы стоят рынды в белых одеждах
и с серебряными топориками в руках, Бельский без стука вошел туда и
замер у порога.
Иван Васильевич, скрючившись, закутавшись в полосатый татарский
халат, сидел на низкой скамье против нарядно убранной кровати. Было
заметно, что он еще слаб от недавнего припадка. Однако губы его подер
гивались в презрительной усмешке. Не обернувшись, он спросил:
- Это ты, Богданушка?
- Я, государь.
- Жива была Василисочка?
- Ворочалась и мычала, как корова, когда отпевали, - сказал Бельс
кий. - Как ты повелел, государь, я в досках дырки пробил, чтоб не
задох
лась раньше срока.
Иван Васильевич поднялся со скамьи, снял с головы бархатную ску
тафью, перекрестился и сказал:
- Не суди меня, Боже! От имени твоего покарал я мукою и смертью
рабов твоих, царицу Василису и сокольничего Ивана Колычева, уличен
ных в гнусной измене, падших в грехе полюбовном.
Постояв в задумчивости, царь вдруг встрепенулся, впился присталь
ным взглядом в Бельского и спросил:
- А тебе, Богданушка, нравилась Василисочка? Не жаль ее?
Бельский растерялся и выпалил первое, что пришло на ум:
- Красавицей она была, какую трудно сыскать. Возможно, и жалко
было бы, да грех ее велик.
Ответ оказался удачным. Иван Васильевич одобрительно кивнул го
ловой, но в следующее мгновение лицо его исказилось от страха.
- Богдан, а ты поставил у могилы стражу? - спросил он.
- Нет, государь. На то не было твоего слова.
- Мог бы и своим умом дойти, - досадливо произнес Иван Василь
евич. - А что, если ктото вздумает землю раскопать? Сбегут полюбов
ники.