"Наполеон Ридевский. Парашюты на деревьях " - читать интересную книгу автора

когда прогонят фашистов из Белоруссии.
Пашку Крылатых непривычно видеть без очков. Теперь он их надежно
спрятал, чтобы не потерять, не раздавить во время прыжка. Откинулся, на
сколько позволяет парашютный ранец, и смотрит в одну точку широко открытыми,
но, кажется, ничего не видящими глазами. Если долетим, это будет его
четвертый прыжок в тыл врага. Помню его прилет к нам в группу "Чайка". Под
Минском было это. Стояла тихая весенняя ночь. Небо было чистым, неспокойным,
сновали самолеты, и мы не решались заранее разжечь костры, чтобы не привлечь
внимания врага. Звук своего узнали сразу. Мгновенно по команде хлопцы
подожгли политый бензином хворост. Пламя шугануло, ослепило всех нас на
мгновение. Сверху сразу заметили его, потому что наш "ЛИ-2" сделал виток - и
показались на фоне темного неба белые купола парашютов. На одном - груз. На
другом - Павел Крылатых. Живописный был наш партизанский "аэродром". Стеной
вокруг зеленой поляны стоял лес. Как раз черемуха цвела, а в чаще еще
кое-где снег пятнами уцелел.
С Пашкой мы сошлись. Между делом любили побродить, поговорить на
отвлеченные от войны темы. Больше студенчество вспоминали. Я в Ленинграде
учился. Историком готовился стать, Павел ушел на фронт из Свердловского
горного института. Один год осталось доучиваться...
Там, в Белоруссии, все было проще. Хоть и в глубоком тылу врага, но
свои, на земле на родной встретили его.
Теперь встретить могут только враги. Но Пашка думал конечно же, не о
себе. Командир группы - за всех и за все в ответе. Его узкое лицо,
испещренное следами перенесенной в детстве оспы, было неподвижным, похожим
на скульптуру, высеченную из серого ноздреватого камня.
Подумать было над чем. Как придется действовать на территории врага без
проводников, без связных, к которым так привыкли мы в Белоруссии? Да и жили
разведчики под пологом надежной защиты у партизан. А что ждет нас в
Восточной Пруссии - никто не знает. По карте мы изучали местность, район
высадки. Все леса прусские испещрены линиями на равномерные кварталы. Нам
известно, что линии эти - просеки с улучшенным земляным покрытием. Значит,
по ним может передвигаться автотранспорт. Любой из этих квадратов можно
окружить очень быстро и прочесать. Своеобразные ловушки...
Я перевел взгляд на Генку Юшкевича, нашего юнгу, и сразу посветлело на
душе. Его лицо излучает восторг и любопытство. Рад, что удалось улететь с
нами. Шутка ли сказать - к самим фрицам, в то самое место, откуда в 1941
году Гитлер начал поход на восток, в ту самую Пруссию, откуда начинали свои
крестовые походы немецкие псы-рыцари! Неизвестность нас тревожит и волнует,
Генку - она приводит в восторг. Детская наивность! Жажда романтики,
проникновения в неизвестность затмила в нем все остальные чувства... Эти
трое мне ближе, понятнее. Остальных не знаю еще. Придется - если придется -
знакомиться на прусской земле. Два Ивана - Мельников и Целиков -
трактористами до войны работали на Гомельшине в родных колхозах. Радистка
Аня, едва познакомившись, стала дразнить их песенкой "Прокати нас, Петруша,
на тракторе..."
Голос у нее звонкий, приятный. Теперь сидит рядом с другой радисткой
Зиной Бардышевой. Лица ничего не выражают. Женщин по лицам прочесть никак не
могу. Они всегда казались мне загадочными и непонятными. Не могу угадать,
что у них на душе.
- Бьют по нас! - громко говорит Юзик, уткнувшись в окно лицом.