"Николай Андреевич Римский-Корсаков. Летопись моей музыкальной жизни " - читать интересную книгу автора

самодисциплина и, может быть, опыт службы на флоте: ведь он по образованию
был морской офицер, в молодости совершил кругосветное путешествие, о котором
тоже повествует на страницах "Летописи".
Римский-Корсаков был очень русским человеком и очень русским
композитором. Я считаю, что эта его исконно русская суть, его глубинная
фольклорно-русская основа сегодня должна быть особенно ценима. И когда в
"Летописи" читаешь о местах, где он снимал дачи на лето, чувствуешь, какое
удовольствие он получал от перечисления названий окрестных озер, рек и
деревушек: Стелёво и озеро Врёво, Канезерье, Подберезье, Копытец, Дремяч,
Хвошня, лес Волоченец, а потом Вечаша, Плюсса, озеро Песно и деревни
Запесенье и Полосы. В этой его любви к глубинно русскому, к музыке родного
языка есть что-то, что его сближает с Лесковым и даже с Ремизовым, с
Хлебниковым. А высокий этический строй
его мысли роднит "Летопись" с лучшими памятниками русской мемуарной
литературы. Вот почему выход в свет нового издания "Летописи моей
музыкальной жизни" Римского- Корсакова для меня радость, которую я разделяю
с миллионами русских читателей в России и во всем мире.
Мстислав Ростропович

Предисловие к первому изданию

"Летопись моей музыкальной жизни" оправдывает свое название.
Действительно, как автобиография, в настоящем значении этого слова, она не
может удовлетворить вполне; в ней Николай Андреевич говорит главным образом,
даже почти исключительно (кроме главы о заграничном плаванье), о событиях
своей музыкальной жизни. Но даже музыкальная жизнь местами изложена
недостаточно подробно, что особенно заметно в конце "Летописи". Уже начиная
со второй половины 90-х годов изложение становится чем дальше, тем более
сжатым, как будто Н.А. спешил окончить свой труд к положенному сроку. Тем не
менее, "Летопись" представляет очень ценный биографический материал, что и
побудило меня поторопиться выпустить ее в свет.
Приготовляя к печати "Летопись моей музыкальной жизни", я
руководилась тем, что Н.А. не раз высказывал при жизни, а именно: при
издании "Летописи", после его смерти, во- первых, сделать некоторые
необходимые в данное время сокращения; во-вторых, сгладить местами слог;
в-третьих, проверить некоторые числовые данные, не вполне точно
установленные. Благодаря любезному содействию В.В.Ястребцева числовые данные
по возможности проверены мною. Кроме того, для удобства читателя мною
сделано разделение на главы. В подлинной рукописи такого разделения нет, но
есть местами на полях обозначения, которыми я и пользовалась для обозначения
содержания глав; там же, где никаких обозначений на полях не было,
приходилось их делать самой.
Встречающиеся в "Летописи" откровенные и строгие суждения о
некоторых умерших и ныне живущих деятелях, как мне кажется, не могут никого
оскорбить в силу того, что
Н.А. одинаково, если не более откровенно и строго, судил и о себе, О
своих поступках и музыкальных сочинениях.
"Летопись" писалась в разные годы, иногда с большими перерывами;
например, окончание лета 1893 г. в Ялте написано через десять лет после
описания его начала и середины. Все означенные в рукописи года и месяцы