"Александра Риплей. Возвращение в Чарлстон" - читать интересную книгу автора

огромную женщину за руку.
- Это моя няня, из нашей усадьбы, мистер Баррингтон. Она растила меня с
пеленок, а теперь мама отпускает ее в Барони, и она будет нянчить Стюарта.
Это прекрасно, правда ведь, это замечательно?!
Билли слегка поклонился и сказал:
- Здравствуйте.
Женщина в ответ сделала короткий тяжеловесный реверанс. У нее было
такое безмерное чувство собственного достоинства, что Билли на мгновение
ощутил себя совсем мальчишкой.
Вскоре все участники церемонии, и Билли в их числе, расположившись в
барке, отправились в Барони. Молодой священник сидел в окружении членов
семейства Гарден. Джейн Гарден развлекала его рассказами об огромной
чернокожей женщине, стараясь говорить тихо, почти шепотом.
- На самом деле ее зовут Занзибар, - объясняла дама. - Ее мать звали
Салли. До войны она была рабыней и прислуживала у нас по дому. Так вот, в
библиотеке у мистера Гардена стоял огромный глобус, и Салли была от него
просто без ума. И чуть ли не в самый первый месяц беременности она
раскрутила этот глобус, а потом придержала пальцем. Палец, конечно же, попал
на какую-то страну. И мистер Гарден прочел Салли ее название. Отсюда и имя.
Потом мы долго смеялись, перебирая другие имена, которыми могли наградить
нашу Занзи. Представляете, ее матери ничего не стоило ткнуть пальцем, к
примеру сказать, в Россию.
Но когда Маргарет училась говорить, со словом "Занзибар" ей было никак
не справиться. "Занзи" - и все, на большее ее не хватало. Так оно и
закрепилось с тех пор.
- С вашей стороны очень великодушно, миссис Гарден, что вы отпускаете
Занзи в Барони.
Джейн Гарден прикоснулась к уголку левого глаза. На перчатке у нее
осталось влажное пятнышко.
- Это не великодушие, мистер Баррингтон. У меня легче на сердце, когда
Занзи там. Бог дал мне Маргарет, когда я была уже в годах. Мне было под
пятьдесят, когда она родилась. Теперь она сама стала матерью, но для меня
она по-прежнему ребенок. И я счастлива, что в Барони за ней будет
присматривать ее няня.
Я не могу забыть: когда Маргарет была совсем малюткой, она каждую зиму
болела крупом. И Занзи раз за разом спасала ей жизнь. Она не отходила от
девочки ни днем, ни ночью, меняя влажные от пота пеленки, и чайник для
ингаляций все время кипел под пологом, который мы натянули вокруг колыбели.
А потом, когда наступил черед краснухи и ветрянки, Занзи тоже не
покидала той комнаты, которую мы затемнили, чтобы свет не резал глаза моей
девочке. Занзи обтирала Маргарет губкой, чтобы ее меньше мучил жар, или
просто сидела и держала ее за ручки, чтобы малютка не чесалась и на коже у
нее не осталось шрамов.
Она ни в какую не хотела даже пускать меня в эту темную комнату. Когда
случались беды и неприятности, она брала на себя все материнские обязанности
и была ближе к ребенку, чем я, родная мать. И мне гораздо спокойнее, если
Занзи будет рядом с моей маленькой девочкой.
Билли ляпнул не думая:
- Вы хотите сказать, что опасаетесь каких-нибудь бед, миссис Гарден?
Поблекшие глаза Джейн Гарден ответили ему из-под морщинистых век