"Александра Риплей. Возвращение в Чарлстон" - читать интересную книгу автора - Я уже говорил тебе, мама, что я ни на кого не держу обиды. Я просто
не могу оставаться здесь. Сразу после смерти отца, после венчания, я тебе еще тогда сказал, что уеду. - Но ты же согласился остаться, - перебила его Генриетта. - Ненадолго, мама. Я сказал, что останусь на какое-то время. Но это было четыре месяца назад. А теперь я должен уехать. - Но, Энсон, я не понимаю. Объясни мне хоть что-нибудь. Ты что, меня больше совсем не любишь? - И Генриетта разрыдалась. Билли вспомнил, какое мученическое лицо было у Энсона, когда девушка, которую он любил, венчалась с его братом. Молодому священнику было вполне понятно, почему юноша так стремится уехать и ничего не может объяснить матери. Но Энсон еще очень молод, ему нет двадцати. И Билли, чье сердце никогда не было всерьез задето, глядя на дело с высоты своей двадцатидвухлетней мудрости, решил, что чувство Энсона к Маргарет - всего лишь детская любовь, она скоро пройдет. А пока он должен терпеть, чтобы не причинять боль своей матери. "Я подслушиваю", - внезапно опомнился Билли, и от стыда у него кровь прилила к щекам. Он начал медленно и по возможности бесшумно пятиться. Последнее, что он услышал, были слова Энсона: - Мама, ну перестань, пожалуйста. Мама, я не могу видеть, как ты страдаешь. Мама, не плачь. Я обещаю тебе, что не уеду сейчас. Я побуду дома еще какое-то время. Билли повернулся и побежал обратно к усадьбе. Но это было не то огромное здание, где он венчал Маргарет и Стюарта. В мае семейство всегда холме, покрытом соснами, на землях Барони. Трэдды следовали традиции, сложившейся у плантаторов еще во времена колонизации Юга, когда первые поселенцы заметили, что болотная лихорадка свирепствует только в теплые месяцы и там, где много сосны, ею не болеют. Лесной дом связывала с главным домом разбитая дорога, годная лишь для фургонов. В мае, перед самым переездом, слуги подрезали густые заросли куманики по ее краям, но кустарник успел вырасти снова, и колючки, цепляясь за брюки Билли Баррингтона, мешали ему бежать. Он замедлил шаг, поднялся на гребень между колеями и пошел размеренно, почти без опаски, отирая влажным платком лицо, с которого струился пот. Приблизившись к дому, юноша уже вполне овладел собой. Зато вне себя, как оказалось, был Стюарт Трэдд. Он мерил шагами длинный широкий портик, прилегавший к фасаду, и оглушительно орал на приседающую от страха пожилую негритянку, причем лицо Стюарта, почти не отличаясь по цвету от его волос, наглядно иллюстрировало, что же такое легендарный трэддовский характер. Когер, куря трубку и покачиваясь в белом кресле-качалке, наблюдал за происходящим отстраненно, но с интересом. Из дома доносился гулкий, глубокий голос Занзи, его успокоительный рокот мешался с плачем Маргарет и младенца. - Черт побери, куда запропастилась мама? - накинулся Стюарт на Билли. - Что эта дурища мне толкует? Я ни звука не понимаю. - Ты слишком расшумелся, вот тебе и не слышно, - ясным голосом сказал Когер. Стюарт чуть не кинулся на брата. |
|
|