"А.Роб-Грийе. В лабиринте. (АИ)" - читать интересную книгу автора

прямо ему в лицо.
Солдат перекладывает сверток под мышку справа и пытается защитить лицо
левой ладонью - с той стороны, где ветер дует с наибольшим постоянством.
Но он скоро отказывается от своего намерения и снова засовывает
окоченевшую руку в карман шинели. Спасаясь от снега, который набивается в
глазницы, он только пригибает голову и отворачивается в сторону
неосвещенных окон, где в правом углу подоконника белая груда все растет и
растет.
Тем временем все тот же неулыбчивый мальчуган довел его до кафе,
которое держал человек, не признаваемый мальчиком за отца. И снова такая
же сцена, тот же фонарь и такой же, в точности, перекресток. Только
снегопад, может быть, самую малость слабее.
Тяжелые хлопья сыпались все медленнее, все гуще. А мальчуган отвечал с
такими же недомолвками, прижимая к себе полы черной накидки. И лицо у
него, заштрихованное белыми хлопьями, было такое же настороженное,
непроницаемое. Он так же в нерешительности медлил перед ответом на любой
вопрос - и его ответ точно так же ничего не прояснял собеседнику.
- Куда ведет эта улица? - Долгий, безмолвный взгляд, устремленный,
предположительно, в самый конец улицы, и безразличный голос:
- На бульвар.
- А эта?
Мальчуган медленно переводит взгляд в другом направлении, куда кивком
головы показывает солдат. Его лицо не выдает ни малейшего колебания,
никакой нерешительности, когда он тем же безразличным тоном повторяет:
- На бульвар.
- Тот же?
Снова молчание, снег падает все медленней, хлопья - все тяжелее.
- Да, - говорит мальчуган. Затем, после короткого молчания: - Нет... -
И наконец с внезапной горячностью: - Ну да, на бульвар!
- А далеко это? - снова спрашивает солдат.
Мальчуган все так же глядит на вереницу огней, все ближе и ближе
теснящихся друг к другу, все менее и менее ярких и наконец вовсе уходящих
во мглу ночи.
- Да, - говорит он, и голос его снова становится ровным, далеким, как
бы отсутствующим.
Солдат выжидает еще с минуту, не последует ли за этим новое "нет". Но
мальчуган уже пустился бегом вдоль фасадов, по снежной тропе, по которой
несколькими минутами ранее, но в обратную сторону, шел солдат. Когда
беглец пересекает освещенное фонарем пространство, на какие-то мгновения
возникает развевающаяся темная накидка - возникает раз, другой, третий, -
с каждым разом все менее отчетливо, пока вдали не начинает мерещиться уже
что-то вроде летящего снежного вихря.
Между тем все тот же мальчуган опережает солдата, когда тот входит в
кафе. Прежде чем переступить порог, малыш встряхивает свою черную накидку,
снимает берет и дважды хлопает им о косяк застекленной двери, сбрасывая
льдинки, застрявшие в складках материи. Должно быть, он уже не раз
встречался солдату, пока тот кружил по шахматной доске совершенно
одинаковых улиц. Ему так и не удалось обнаружить никакого бульвара, ни
хотя бы какую-нибудь более широкую, обсаженную деревьями улицу, хоть
чем-то непохожую на все предыдущие. Мальчуган перечислил в конце концов