"А.Роб-Грийе. В лабиринте. (АИ)" - читать интересную книгу автора

несколько названий, несколько названий улиц, которые сам знал, но
перечислил явно без всякой пользы для солдата.
Сейчас он решительно хлопает беретом о деревянный косяк застекленной
двери, перед которой остановились они оба. Помещение внутри ярко освещено.
Белая сборчатая занавеска из прозрачной ткани загораживает нижнюю часть
стекла. Но взрослому человеку - с высоты его роста - легко обозреть всю
залу: трактирную стойку слева, столики - посредине, стену, увешанную
разнокалиберными объявлениями, справа. Посетителей в этот поздний час уже
мало: за одним из столиков двое рабочих, а перед тусклой металлической
стойкой, над которой склонился хозяин, стоит кто-то, одетый более
изысканно. Хозяин - тучный мужчина, и это особенно заметно, так как он
слегка возвышается над своей стойкой. Оба - и хозяин, и клиент -
обернулись к застекленной двери, о косяк которой только что хлопнул
беретом мальчуган.
Но поверх занавески виднеется только лицо солдата. А мальчуган, одной
рукой держась за ручку двери, другой - вторично хлопает беретом о ее
створку, которая уже отходит от косяка. Хозяин отводит взор от
мертвенно-бледной физиономии солдата, которая вырисовывается во мраке
ночи, обрубленная у подбородка занавеской, и опускает глаза все ниже и
ниже по мере того, как, давая наконец пройти малышу, ширится промежуток
между створкой и дверным косяком.
Едва ступив в залу, мальчуган оборачивается и делает знак солдату
следовать за ним. На этот раз вс╕ взгляды устремлены на вновь прибывшего:
и хозяина за стойкой, и прилично одетого клиента перед нею, и обоих
рабочих за столиком. Один из них, тот, что сидит спиной к двери, круто
поворачивается на стуле, не выпуская из рук стакана, до половины
наполненного красным вином, который стоит перед ним на испещренной
квадратиками клеенке. Чья-то широкая ладонь держит другой стакан, рядом с
этим. И хотя нельзя увидеть, можно предположить его содержимое.
Красноватый кружок, оставленный слева какою-то жидкостью, обозначил место,
где прежде стоял один из этих двух стаканов или, возможно, какой-то третий.
А затем солдат и сам очутился за столом, и перед ним такой же стакан,
до половины наполненный таким же темным вином. На красно-белых квадратиках
клеенки, похожей на шахматную доску, множество округлых следов, но почти
все они имеют форму то полукружий, то более или менее замкнутой дуги, и
все эти полукружия и дуги порой набегают одна на другую, хотя местами
следы почти высохли, местами еще сверкают остатками жидкости, образовавшей
прозрачную пленку поверх более темного, уже засохшего следа, а на других
участках клетчатой клеенки, где стаканы часто передвигали с места на
место, следы эти довольно смутны либо почти стерты скользнувшим по клеенке
донышком, а может быть, и торопливым взмахом тряпки.


Солдат все еще ждет, застыв под фонарем, - руки в карманах шинели, тот
же сверток под мышкой слева. Снова наступил день, такой же белесый и
тусклый.
Но фонарь погас. Те же дома, те же пустынные улицы, те же цвета -
белый и серый, та же стужа.
Снег больше не идет. Он лежит на земле почти таким же тонким слоем,
может быть только лишь чуть уплотнившись, и так же тянутся вдоль тротуаров