"Карен Робардс. Однажды летом " - читать интересную книгу автора

слово: он опять изуродует какую-нибудь девчонку или натворит еще что-нибудь
ужасное. От него добра не жди.
- Я думаю, все будет в порядке, мама. Тильда, а где отец?
- Он наверху, в бальном зале. Джей-Ди поставил ему любимую кассету
Элвиса, и они там вместе слушают музыку.
- Спасибо, Тильда. Я поднимусь к нему. Позови, если тебе понадобится
моя помощь, мама.
- Ты прекрасно знаешь, что, когда я готовлю, мне помощь не требуется.
- Кулинарные способности Элизабет были предметом ее гордости и радости.
Предложение Рейчел о помощи было не чем иным, как ответной колкостью в
адрес матери.
- Я знаю, мама. - Голос Рейчел смягчился, и, выходя, она улыбнулась
матери. Хотя их отношения с Элизабет были сотканы скорее из шипов, нежели
из роз, Рейчел любила мать. Ей было жаль того, как судьба распорядилась
жизнью Элизабет, сыграв злую шутку со Стеном. Мужа Элизабет любила
беззаветно - даже больше, чем свою Бекки.
Еще поднимаясь по лестнице, Рейчел расслышала доносившуюся с третьего
этажа лихую мелодию рок-н-ролла. Зал, громко именовавшийся бальным, на
самом деле представлял собой большую застекленную веранду, занимавшую почти
половину верхнего этажа дома. Здесь не было ни мебели, ни мягких
звукопоглощающих восточных ковров, которые придавали уютный вид нижним
комнатам. Паркет из твердой древесины и пустота громадного помещения
усиливали акустический эффект. Хотя Рейчел и не являлась поклонницей
Элвиса, но, приближаясь к залу, поймала себя на том, что шагами невольно
отбивает ритм. Мелодия "Гончего пса" была слишком заразительна. Стен любил
Элвиса и, когда певец умер, скорбел так, словно потерял члена семьи.
Рейчел прошла мимо открытого лифта, который соорудили специально для
Стена и его инвалидной коляски. Вскоре лифт должен был спустить Стена и
Джей-Ди на первый этаж, где отца ждал обед, после чего его вывезут на
прогулку. Позже лифт доставит его на второй этаж, где отца вымоют, дадут
снотворное и уложат в постель. Таков был привычный распорядок. При мысли о
том, что ее некогда жизнелюбивый и полный сил отец навсегда обречен на
такое монотонное существование, Рейчел всегда хотелось плакать. А потому
она старалась не думать об этом.
Как она и ожидала, отец сидел в инвалидной коляске с закрытыми
глазами, кивая головой в такт музыке. Песни Элвиса были одним из немногих
утешений, оставшихся ему в жизни. Только им удавалось пробиться в его
сознание.
Джей-Ди сидел, скрестив ноги, на полу возле Стена. Его огромный живот
угрожающе нависал над поясом серых рабочих брюк, из-под светло-серой
рубашки, выглядывала белая футболка. Более темнокожий, чем жена, он был еще
и гораздо деятельнее, и всегда и для всех у него имелась в запасе улыбка.
Джей-Ди тихонько подпевал Элвису, постукивая по полу шишковатыми пальцами.
Должно быть, Рейчел не удалось войти бесшумно, поскольку Джей-Ди поднял
голову и улыбнулся, увидев ее. Рейчел помахала ему рукой. Разговаривать
было бесполезно - любые звуки неизбежно утонули бы в грохоте музыки.
Она подошла к отцу и тронула его за руку:
- Здравствуй, папа.
Он так и не открыл глаз и, казалось, даже не почувствовал ее
присутствия рядом или прикосновения пальцев. Рейчел подержала его руку в