"Том Роббинс. Тощие ножки и не только" - читать интересную книгу автора

Раковина выскользнула из ниши первой. Она вывалилась оттуда таким
образом, что приземлилась на свой острый шип, избежав падения набок, при
котором легко могла расколоться или треснуть. Какую-то долю секунды она
находилось в довольно неустойчивом положении, балансируя на шипе,
вонзившемся в пол пещеры. После чего медленно опустилась на нижние края
своих завитков. Теперь она, словно какая-нибудь одалиска, вальяжно лежала на
боку с завитушками, представив окружающим возможность беспрепятственно и,
возможно, даже нескромно разглядывать желтовато-коричневую внешнюю губу,
внутреннюю губу кремового оттенка и свою божественно розовую щель.
Жестянке Бобов и Грязному Носку, которые ожидали увидеть нечто
скользкое и чешуйчатое, розовое сияние раковины показалось воистину
божественным. У Жестянки Бобов возникло ощущение, что ничего прекрасней
Раковины он(а) не видел(а) за всю свою жизнь. Грязный Носок присвистнул так,
как это обычно делают строительные рабочие, и позвал: "Эй, вы, эй вы,
красотка!"
Что касается Ложечки, то она испытала укол ревности и едва не
позеленела, как это не раз бывало с ней, когда ей случалось провести целую
ночь в майонезе.
Раковина - это голос Будды, место рождения Афродиты, труба, чей глас
отпугивает демонов и помогает сбившимся с пути мореходам вернуться к родным
берегам. Окрашенная луной, сформированная чистейшей геометрией, раковина -
это первозданная красота, священная субмарина, которая несет на своем борту
плодородие, торопящееся на свидание с поэзией.
Сформированная чистейшей геометрией? Нет, раковина сама - первозданная
геометрия. Ее совершенная логарифмическая спираль закручивается слева
направо вокруг оси фундаментальной истины. Домик, проистекающий, подобно
поту из пор, из пор мечтаний его обитателя, раковина - превосходный пример
архитектуры воображения, логики желания. Отвердевшее чрево, самодвижущееся
гнездо - раковина способна пережить своего жильца, своего строителя.
Способна продолжать жизнь одна, без него, напоминая забывчивым мира сего об
их влажной сексуальности.
Язычок русалки. Язва молочницы. Пудреница куртизанки. Мускус балерины.
Дивный свет из божественно-розового гладкого отверстия Раковины заполнил
пещеру. Это был розовый оттенок леденцов, розоватый цвет тропиков. Но прежде
всего это розовый оттенок женственности. Излучаемый Раковиной свет имел
оттенок выдуваемого вагиной пузыря жевательной резинки.

Пока три брошенных людьми предмета восхищались красавицей Раковиной,
удивляясь, как она могла оказаться здесь, в темной безводной пещере, вдали
от моря, Раскрашенный Посох вылетел из своего укрытия и здорово напугал
присутствующих. Раковина приземлилась элегантно, как парашютист. А вот
Раскрашенный Посох спрыгнул с дерзким бесстрашием - столь дерзким, что
приземлился прямо на Раковину.
Посох не причинил ей никакого вреда, удар пришелся ей по спине, а та
была столь же шершавой, сколь гладкой была ее передняя часть. Раковина - это
вам не хрупкий моллюск-литорина. Она весила добрых пять фунтов и имела в
длину от верхушки до завитка губы одиннадцать с половиной дюймов. Ее острие
венчал шип, напоминавший кончик булавы, а завитки у нее на боку были
толстыми и крепкими. Казалось, будто спереди, вокруг светло-розового зева
отверстия, Раковина совсем голая, однако со всех сторон была защищена