"Адам Робертс. Соль " - читать интересную книгу автора

законодательные проекты, что являлось его прямой обязанностью. Я лишь
настаивал на представлении их парламенту, чтобы народ мог выразить свою
волю. Капитан пытался сделать принятие законов своей привилегией. Это
означало упразднение свободного волеизъявления.
Я помню, насколько тяжелой стала та парламентская сессия. Два старших
лейтенанта втайне соглашались со мной, но, соблюдая этикет, вынуждены были
встать на сторону капитана. Еще один старший офицер, Ростер, громогласно
заявлял о праве главнокомандующего делать все, что ему захочется. Двое
воздержались. Чтобы продемонстрировать вам, насколько опустился Туриан,
упомяну о его пренебрежении бритьем в тот день. Он был высоким, стройным
мужчиной с обилием растительности на лице. У Туриана могла отрасти густая
борода до самых глаз, не брейся он дважды в день. Но на этом совете -
напомню, это был совет старшего командного состава - его щеки покрывала
щетина.
Обычно собрания совета происходят при открытых дверях, только дела
государственной важности не предаются широкой огласке. Это справедливо,
когда затрагиваются военные секреты но тогда обсуждалось благополучие
общества, а результаты подобного совещания никак нельзя скрывать.
Я не собирался предавать народ и покинул здание парламента с твердым
намерением сообщить людям правду. Тогда и состоялась моя знаменитая речь на
футбольном поле. Вы, должно быть, читали ее или даже изучали в школе. Мне
вовсе не льстит мысль, что дети учат мое выступление наизусть. В истории
можно найти множество более достойных ораторов. Конечно, в реальности я и
заикался, и проглатывал некоторые слова, но основную мысль речи записи
передали совершенно точно: свобода выбора - прежде всего. Тяжело
доставшаяся, надежно охраняемая свобода не должна становиться игрушкой в
руках одного человека, как бы одарен и знаменит он ни был.
Случай выдался подходящий: проходила игра за главный кубок между самыми
именитыми футбольными командами. Почти все граждане собрались на стадионе:
сердца распахнуты, а чувства взбудоражены великим событием. Я взял микрофон,
потому что именно мне доверили открывать состязание. Мои слова вызвали рев
одобрения. Естественно, Туриан тоже присутствовал на матче. Он встал, вне
себя от бешенства, чтобы произнести ответную речь, а может, и объявить о
моем аресте. Но такое развитие событий спровоцировало бы народную ярость,
возможно, даже восстание. Поэтому, закончив говорить, я вызвал игроков на
поле и объявил о начале игры.
Толпа криками подбадривала то одну, то другую команду, футболисты
носились по полю, а капитан ничего не мог предпринять в подобной ситуации. Я
увлеченно следил за ходом матча, но при этом спиной чувствовал на себе
взгляд Туриана. Теперь он совершенно точно считал меня предателем, как будто
лояльность к нему лично означала выполнение долга перед народом!
И все же я принял меры для своей безопасности после матча. На следующий
день, когда меня пришли арестовывать, мои люди уже были наготове. Некоторые
историки говорят о "Парковой Битве", но битвы как таковой не произошло
(впоследствии я видел несколько действительно настоящих сражений). К
сожалению, жертв избежать не удалось, слишком многое мы поставили на карту.
Предвидя возможность атаки, я поставил шесть лучших солдат на подходах к
своим апартаментам, двоих - у дверей, а остальных разместил внутри
помещения. Мы напали внезапно. Пятерых воинов Туриана убили на месте,
пятерых ранили, остальные разбежались по аллеям. Я не отрицаю, что при