"Дженнифер Роберсон. Певец меча (Легенды о Тигре и Дел #2)" - читать интересную книгу автора

снега и баньши-бурь.
Слишком прочно связана с могущественной Северной магией.
Помрачнев от таких мыслей, я соскочил с жеребца перед кривобокой
кирпичной кантиной с решеткой из тонких веток вместо крыши и привязал
украшенный кисточками повод к кривому столбу, врытому в землю. Из кантины
доносился хохот и веселые крики, женские и мужские. Я вдохнул острый запах
травы хува, аромат тушеной баранины, вина и акиви.
И приторно-сладкий запах мочи. Жеребец, широко расставив ноги,
поливал землю.
Выругавшись, я отпрыгнул в сторону, не желая забрызгать бурнус, и
чуть не запутался в собственных сандалиях. Жеребец покосился на меня и
сморщил гнедую морду с длинными, темными усами. А я снова затянул
бесконечное молебствие неласковых лошадиных прозвищ.
Дел отвела мерина подальше от лужи, слезла и привязала повод к
другому столбу. Машинально она подняла правую руку, слово собираясь
вытащить меч, дважды потрогала рукоять, проверяя, легко ли оружие выходит
из ножен, и удовлетворенно кивнула. Такое она проделывала несколько раз в
день - привычка, которая вырабатывается у каждого танцора меча и разнится
только исполнением.
Привычки есть у всех танцоров. Благодаря некоторым из них мы еще
живы.
- Как я понимаю, ты хочешь уехать с рассветом, - я подождал, пока она
догонит меня.
Она пожала плечами.
- Нам нужно многое купить в дорогу. Еду, одежду...
- Одежду! - я нахмурился. - Я, конечно, понимаю, что приятно
переодеться во все новое, но зачем тратить деньги на то, что у нас и так
есть?
Она откинула потертый красный полог у входа.
- Если ты собираешься ехать на Север в бурнусе и набедренной повязке
и отморозить себе гехетти, дело твое. Я не хочу замерзнуть до смерти, -
пригнувшись, она скользнула внутрь, забыв, как обычно, что для прохода мне
требовалось места больше, чем большинству низкорослых Южан.
Я откинул полог, упавший перед моим носом, и мрачно последовал за
ней. Уже на пороге я закашлялся: дым хувы витал под потолком кантины,
перетекая из спиралей в зловонные, охряно-зеленые завитки. Хува - порок, к
которому я питал отвращение, поскольку танцору в круге нужны физические
силы и незатуманенные мозги. Как-то я сообщил об этом Дел, и она тут же
напомнила мне, в каких количествах я пью акиви, добавив, что человек с
желудком, наполненным акиви, умрет так же легко, как и тот, чья голова
забита иллюзиями хувы.
(Надо отметить, что мы с Дел не всегда и не во всем сходимся во
мнениях. Иногда мы придерживаемся крайне противоположных точек зрения).
Она прищурилась и рукой раздраженно разогнала дым перед лицом,
высматривая свободный столик. И как обычно, когда Дел входит в кантину,
(или в любое другое место, это не главное), все разговоры прервались.
Потом послышались тихие комментарии и вопросы шепотом, сопровождавшие
откровенное разглядывание.
Я вздохнул, пожалел, что со мной нет Разящего, оскалил зубы в ленивой
дружеской ухмылке двум дюжинам людей, которые перевели взгляды с Дел на